Я в тревоге обежал своих ратников – Федьки нигде не было.
– Небось, вино ушел пить с земляками, – ответил мне Никита, когда я поделился с ним своей тревогой.
– Не таков Федька. По бабам ходок – это верно, но службу знает, в походе без моего ведома никуда не уйдет.
– Не переживай, – зевнул Никита. – Найдется еще, выпорешь потом – и вся недолга. Нашел из-за кого переживать – из-за холопа. Спи иди лучше.
Но тревога меня не оставляла. Не случилось ли чего? Поднять шум? Не осмеют ли меня потом, если Федька найдется?
Я решил пошарить по лесу сам – вдруг найду какие следы? Предупредив своих, чтобы сдуру не пальнули по возвращении, я взял мушкет и углубился в лес. Глаза привыкли к темноте, я ступал осторожно, стараясь не наступить на ветку. Зигзагами я шел от шалаша Федьки в глубь леса.
Удалился я уже достаточно и, ничего подозрительного не найдя, решил было вернуться, как почудился вскрик. Не мнится ли мне? Может, то ночная птица крикнула? Я двинулся в ту сторону, откуда, по моему мнению, донесся вскрик.
Вскоре послышались голоса. Говорили вполголоса. Нет, значит, не послышалось. И в лесу явно чужие. Чего русским вполголоса говорить? Затаив дыхание, я понемногу продвигался вперед. Впереди открылась небольшая полянка. Две темные тени склонились над лежащим телом. Раздался удар.
– Ну будешь говорить? Пес смердящий!
Еще два удара ногой.
Я вскинул мушкет, нажал спуск. В тишине выстрел прозвучал оглушительно. На несколько секунд от вспышки выстрела я ослеп. Зажмурил глаза, открыл, бросил мушкет на землю, выхватил саблю и рванулся вперед. Сопротивления мне никто не оказывал, все лежали.
– Федька! Это ты здесь?
– Я, боярин, – раздался голос холопа. – Ты как меня нашел?
– Вставай, говорить потом будем.
– Не могу – руки-ноги связаны.
Я вбросил саблю в ножны, достал нож и разрезал путы. На всякий случай ударил каждого из лежащих ножом в грудь. Федька еще и ногой пнул.
– Как сюда попал?
– Как-как, по нужде отошел, да по башке чем-то треснули, очухался здесь.
– Сколько их было?
– Двое.
– Тогда ходу отсюда.
Я подобрал мушкет, и мы побежали в сторону своего лагеря. На опушке я придержал Федьку.
– Погодь, а то свои пальнут.
– Прости, боярин, не подумал.
– Эй, михайловцы! Это я, боярин ваш, не стреляйте, – крикнул я.
– Иди смело, мы уж по голосу узнали.
Когда мы подошли, холопы удивились:
– Федька, ты где был? Боярин тебя искал.
– Ага, нашел – на бабе, – сказал я, чтобы пресечь ненужные разговоры. – Федька, иди умойся.
Когда мы отходили, я услышал:
– Ну, теперь Федьку высекут, хоть он и старшой.
Я улегся спать – и так полночи пробегал в поисках холопа, будто он князь.