Ночные всадники (Свечин) - страница 36

Прозоров смутился:

– Я недавно в сыскном… До этого, изволите ли видеть, служил в общей полиции… Не всех еще злодеев изучил.

– Сразу два шрама на лице – примета редкая, – пояснил надворный советник. – Сейчас по розыскному алфавиту она подходит лишь одному человеку, а именно Пашке Черемису.

– Что за фрукт? – нахмурился полицмейстер.

– Тоже не подарок. Настоящие имя и фамилия Окион Воробьев. Налетчик, отчаянный. Попал в циркулярный розыск после убийства в Москве старосты биржи извозчиков. С тех пор почти год где-то скитается. Похоже, он-то к вам и приехал. Да не один, а с Разъезжаловым!

– Выставка с ярмаркой, – вздохнул Яковлев. – Миллион народу, и много толстых кошельков. Вот весь сброд к нам и намылился.

– Именно, – согласился Алексей. – Сейчас в Нижнем столпотворение. Эти ребята явно прибыли за добычей. В такой толпе легко замешаться. Взял хабар и ушел. Надо раздать околоточным фотографические портреты Разъезжалова, Банкина и Воробьева. Я их сейчас закажу в департаменте, а Петр Яковлевич прикажет размножить в необходимом количестве.

Полицмейстер кивнул.

– Еще вопрос, – продолжил Лыков. – Надо понять, что случилось в дежурство Одежкина. Он ведь сдал пост, не сообщив ни о каком происшествии, так?

– Так, – подтвердил Прозоров. – Доложился помощнику пристава, что все прошло спокойно.

– Значит, или не придал значения тому, что увидел, или его не выслушали.

– Что значит не выслушали? – обиделся коллежский советник. – У меня в полиции с этим порядок.

– Такого, Петр Яковлевич, не бывает, – возразил Лыков. – В тот день в город приехал государь. Начальство взвинченное, все на нервах… Не до мелких происшествий. Вы можете дать полную гарантию, что рапорт городового был воспринят с должным вниманием?

Полицмейстер вздохнул и промолчал.

– Надо еще раз расспросить… как его? Делекторского. И других городовых, товарищей Одежкина. Может, он им что-то сказал?

Коллежский регистратор записал это себе в поручения.

– Я хочу увидеть тело покойного, – продолжил Лыков.

– Не получится, Алексей Николаевич, – ответил Прозоров. – Его увезли в Оранки, на родину, хоронить. Брат отвез. Он тоже в полиции служит. Петр Яковлевич дал ему трехдневный отпуск, несмотря на суетное время.

– Жаль. Тогда скажите, какой характер имела рана на виске. Сильный был удар?

– Не то чтобы очень, но кость проломил. Смерть наступила мгновенно.

Надворный советник попытался это себе представить:

– Как можно булыжником проломить височную кость? Он же круглый!

– Краем били, Алексей Николаевич. Не такой он и круглый. И один конец у него идет как бы на скос. Этим концом и ударили.