Пока я мылась, Иен стоял надо мной, но теперь он присел на крышку унитаза. Он смотрит на меня совершенно равнодушно. Думаю, он решил утопить меня. До этого уже недолго — я и так наполовину мертва.
— А знаешь, найти тебя было легко. — Иен говорит небрежным тоном, словно сидит в пабе и возвращается к прерванному разговору, как это бывает между старыми друзьями. — Нетрудно сделать веб-сайт, не оставляя следов, но ты слишком глупа, чтобы понимать, что по нему можно пробить твой адрес.
Я молчу, но ему, похоже, мои ответы и не нужны.
— Вы, женщины, считаете, что можете со всем справиться сами, — говорит он. — Думаете, что мужчины вам ни к чему, но когда мы оставляем вас с вашими проблемами, вы становитесь беспомощными. Все вы одинаковые. А эта ложь… Господи, эта женская ложь… Ложь, которая срывается с ваших раздвоенных змеиных языков.
Я так устала. Так безумно устала. Я чувствую, как опускаюсь под воду, и дергаю себя, чтобы не заснуть. Я впиваюсь ногтями себе в бедро, но совсем не чувствую этого.
— Вы думаете, что мы вас не найдем, но мы всегда находим вас. Ложь, измена, открытое предательство — это все вы.
Его слова проплывают, не задевая меня.
— Я с самого начала решительно не хотел иметь детей, — говорит Иен.
Я закрываю глаза.
— Но ведь у нас тут нет выбора, правда? Этого хотят все женщины. А как же все-таки этот чертов выбор? Что насчет возможности выбирать для меня?
Я думаю о Бене. Он был очень близок к тому, чтобы жить. Если бы мне удалось сохранить его в безопасности еще несколько недель…
— И тут внезапно мне дарят сыночка, — говорит Иен, — да еще и ожидают, что я буду этому радоваться! Радоваться ребенку, которого я никогда не просил. Ребенку, который никогда бы не появился, если бы она не обманула меня.
Я открываю глаза. Белый кафель над кранами испещрен серыми трещинками, и я вглядываюсь в них, пока глаза мои не заливает водой и все не расплывается в белое пятно. Он несет какую-то бессмыслицу. Или, возможно, я просто не улавливаю смысла его слов. Я хочу ответить, но мой язык слишком велик для рта. Я не обманывала Иена с ребенком. Это произошло случайно, но ведь потом он был доволен. Он сам сказал, что это все изменит.
Иен наклоняется вперед: локти его упираются в колени, а губы касаются сложенных ладоней, как во время молитвы.
— Я говорил ей, каково реальное положение дел, — говорит он. — Я говорил ей: никаких условий. Но она все испортила. — Он смотрит на меня. — Это должно было быть одноразовым: быстро переспать с ничего не значащей для меня девушкой. Тебе и знать-то об этом было незачем. Да только она забеременела и, вместо того чтобы отвалить к себе домой, решила остаться и превратить мою жизнь в ад.