– Это хорошо, что ты на меня не в обиде, – с самым серьезным видом кивнул я, – а то я вас, чендаров, так боюсь!
Аргонавты стали сдержанно хихикать.
– Что это вас так развеселило?
– Им нравится, как ты красиво врешь и не краснеешь, – пояснила штатная корабельная сплетница.
– Если б мы не видели, как вы шли на штурм, ваше величество… – широко улыбаясь, кивнул Тельган.
– Я еще не коронован, так что для вас пока просто Артем, – поспешил я тормознуть парня.
– Не понял, – опешил Тельган. – Еще не коронован?
– Долгая история. Но меня сейчас больше интересует не моя история, а ваша. История Таиры очень показательна. Чую, на Тартар ссылали тот еще контингент!
– Это да, – согласился бортмеханик. – На Тартар кто только не попадает. На разных планетах разные законы, и то, что в одном месте преступление, в другом – дружеская шутка. Где-то кто-то на кого-то посмотрел не так, что-то ляпнул по незнанию…
– Понятно. Два раза «ку» перед чатланином не сделал, и хана пацаку, – понятливо кивнул я.
Все захлопали глазами, пытаясь осмыслить порцию очередного бреда, что я по привычке изрыгнул.
– Ух, как в ваших черепушках шестеренки закрутились! На всю кают-компанию скрипят. Пожалуй, о кэцэ и пепелацах я лучше промолчу. – Вот же натура-то дурная. И чего я постоянно всех дразню? – Ладно, не напрягайтесь. Замнем для ясности. Ну, и какой запрет нарушил лично ты?
– Официально – за контрабанду, – сразу помрачнел Тельган. – Только вот пыльца черной орхимеи, которую таможня в машинном отделении нашла, помощнику капитана принадлежала. Он, скотина, делился наваром с капитаном, и они на суде все свалили на меня. Это я потом сообразил, когда уже поздно было.
– Будем надеяться, что это правда.
– Надеяться? – возмутился Тельган.
– Именно так. Энди вон без всякой подставы раньше был контрабандистом. Какую-то запрещенную технику на Далатею завозил, так мне на это наплевать. Однако я не терплю три вещи: предательство, работорговлю и наркоту, которой малолеток пичкают. Нет, вру, четыре вещи. Еще я не люблю, когда насилуют девчонок. Так не люблю, что насильников убиваю сразу. Эти твари не имеют права на жизнь. Сейчас на корабле пять женщин и семеро мужчин. По доброй воле – бога ради, но если кто-нибудь силком потащит девочку в постель… намек, надеюсь, всем понятен?
Я, конечно, врал. Да, бил насильников, бывало, смертным боем бил, но окончательно добить рука не поднялась ни разу. Табу. Хотя за Иллену совсем недавно всех был готов порвать. Однако какими глазами на меня смотрели аргонавты, пока я произносил эту тираду!