Я невольно стиснула зубы, исподлобья посмотрев на эррисара. Сегодня Варг раздражал меня ничуть не меньше, чем когда мы столкнулись с ним в Ледяном городе. Особенно обидно было, что сейчас, как и тогда он видел во мне лишь пацанку, заслуживающую взбучки. И в то же время по сидящей рядом Клотильде мужчина скользил оценивающим взглядом сытого хищника, который сейчас слишком ленив, чтобы охотиться, но позже… непременно использует свой шанс. И меня это отчего‑то жутко бесило, хотя, казалось бы, следовало радоваться, что ненавистный избранник положил глаз на другую. Однако, смирившись с неминуемой свадьбой, я ненароком пробудила собственнические инстинкты, и от того стала вести себя, как собака на сене, которой и мужик вроде бы не нужен, но и другим его отдавать-не дело. Да и на кой черт он Тиль? Она замуж хочет, а не на роль фаворитки. А женится Лиам на мне. Причем скоро.
Чер-р-рт! А может, все‑таки, плюнуть на слова брата и Индэгры и сбежать?
Тяжело вздохнув, я высунула голову в открытое окно, желая проветриться и полюбоваться видом, который был куда приятней молчаливого мужлана и белокурой кокетки, строившей ему глазки. Их счастье, что я не устроила скандал прямо в карете, обвинив обоих в прелюбодеянии. И не важно, что мы еще не женаты. Все равно они ведут себя как… как… впрочем, с компаньонкой я на эту тему поговорю, когда нас разместят в доме моего жениха, а с ним… потолкуем после назначенной на завтра церемонии.
Карету, низ которой окутывало магическое сияние сияние, позволявшее ей летать, был запряжен воплощенный дух света, имевший вид огромной виверны с чешуей, сверкающей в лучах Алина. Желтые глаза зверя довольно щурились, пасть слегка кривилась, и от этого казалось, что ящер улыбается, наслаждаясь летним теплом и свежим ветром. Впрочем, может, так оно и было, потому что мимика потусторонних сущностей, обретающих осязаемые оболочки, похожие на животных, была гораздо богаче той, которой обладали их прототипы. А еще эти дивные звери могли ментально общаться с людьми, помеченными волшебной печатью. Как, например, песец Персиваль со мной.
Мои сородичи предпочитали запрягать в кареты крылатых лошадей, покоряющих небо с помощью снежных вихрей, лорды же света отдавали предпочтение крылатым ящерам и закрытым экипажам, зачарованным от непогоды и прочих неприятностей. Именно в такой карете мы и летели последние часа три на довольно большой скорости. Внизу менялся пейзаж, проплывали города, тянулись ввысь макушки гор, вынуждая виверну подниматься к самым облакам, а моря с островами, на которых двести лет назад был заложен Рассветный город, по-прежнему не было видно. Но стоило скалистым пикам расступиться, как я его наконец увидела. Небесная лазурь перетекала в сине-зеленую морскую гладь, по которой разбрасывало золотые блики дневное светило. И среди этого непривычного моему глазу пейзажа возвышался он-город, который вскоре станет моим родным домом.