Моя левая бровь непроизвольно выгнулась.
— Ты позаботился о нем?
Выражение его лица стало осторожным.
— Формально, он сделал все сам. Я просто установил камеры...
Я рассматривала его, догадываясь, что он принял более активное участие, чем просто установка камер.
Мартин тяжело вздохнул, укладываясь поглубже в подушки на диване.
— Как я уже сказал, каждый человек — главный герой в своей собственной истории. Даже злодеи.
Я покачала головой.
— Не знаю... не обязательно. Я имею в виду, что иногда история больше, чем действующие лица, как в "Парке Юрского Периода">31. На самом деле, сам Парк был в центре истории, и все персонажи были второстепенными. Единственной их целью было реагировать на происходящее в Парке.
Мартин зевнул, поставив выпитое пиво на кофейный столик, и закрыл глаза.
— Это потому, что динозавры классные. Мы все второстепенные персонажи для них.
— Или ужин.
— Или ужин, — произнес он невнятно, небрежно кивая мне.
Я наблюдала за тем, как опадала и поднималась его грудная клетка, отметив, что он полностью расслабился. Если бы я замолчала, то он бы заснул меньше чем за шестьдесят секунд.
Но разговор — или стычка — с его бизнес-партнером ранее все еще изводил меня. Если он заснул бы, пришлось бы ждать еще день, чтобы задать интересующие меня вопросы.
— Сандеки, — прошептала я. — Почему я так не нравлюсь Эмме?
Он повернулся, его голова перекатилась на бок, и он тяжело вздохнул.
— Она не знает тебя.
— И поэтому я ей не нравлюсь?
— Да... если бы она знала... тебя... ты бы... ей понравилась.
Ииииии он заснул.
Я рассматривала его долгим взглядом, но знала, что у меня не хватило бы духу разбудить его. Он был таким уставшим. Когда мы разговаривали, я видела, как спадало напряжение с его плеч. Ему был нужен выходной, неважно, какими гениальными, очень важными махинациями он занимался.
Поставив свой чай на кофейный столик, я вспомнила об одеялах в бельевом шкафу. Пройдя на цыпочках по коридору и схватив одно, я аккуратно уложила одеяло на его спящую фигуру и заправила между его бедром и диванными подушками, чтобы не соскользнуло. Отступив, я осмотрела Мартина. Не в силах сдержаться, я пропустила сквозь пальцы его волосы на лбу и легонько отодвинула их в сторону.
Он повернул голову в мою сторону, прижимаясь к моим медленным касаниям. Простое движение — то, как он невольно искал ласку и тепло, заставило меня грустно улыбнуться. Я забыла, каким потерянным был Мартин, как его использовала и забросила семья. В своем собственном горе после разрыва я и забыла, как мало у него было друзей и насколько редко он доверял людям.