— Ты с ума сошла, Эдит! Отдохни как следует — и все вновь станет прекрасным. Обещаю тебе, мы никогда больше не пойдем слушать эту оперу! Похоже, музыка Верди наводит на тебя меланхолию.
— Должно быть, ты прав: пусть во всем будет виновата «Аида». Ведь всегда нужен стрелочник. Хотя если голоса и оркестр были удивительно гармоничны, то ведь наши сердца бились не в унисон. Ты на протяжении всего спектакля думал о моей матери, я в этом уверена. Я же…
Он с опаской ждал, что же она сейчас произнесет.
— Ты думал, я полностью захвачена происходившим на сцене? Ошибаешься. Мне даже не требовалось поворачивать голову, чтобы почувствовать в сумраке зала твой взгляд, полный упрека. Ты упрекал меня за внешнюю схожесть с Идой, хотя в этом нет моей вины. Несмотря на это, я оказалась наказанной: весь спектакль меня мучила мысль, что тебя не было рядом, ты был с ней, с твоей бывшей любовницей! Да, мне не стыдно признаться: я тебя страшно ревную к прошлому. С тех пор как я стала твоей женой, я еще больше ненавижу мать.
— Ты не должна говорить подобные вещи, Эдит. Это только причиняет дополнительную боль. Ида перестала существовать для меня с тех пор, как ты вошла в мою жизнь, полностью вытеснив ее. И я знаю: тебе не присуще чувство ненависти. Ты бы никогда не смогла пожелать зла ближнему.
Посмотрев на него недоуменным взглядом, как будто речь шла вовсе не о ней, а о ком-то чужом, Эдит проговорила с вымученной улыбкой:
— Это ужасно — ревность влюбленной женщины. Не правда ли? Обещаю никогда не устраивать сцен, если взамен выбросишь из головы всех существовавших в твоей жизни женщин.
— Отличная сделка! Я люблю тебя…
— А утром мы вернемся в Белладжио. Кажется, нас там не было целую вечность.
Когда они вернулись к обеду в отель «Вилла Сербеллони», портье вручил им телеграмму.
— Ее прислали вчера в восемь часов вечера.
— Как раз когда мы приехали в «Ла Скала», — Эдит взяла еще не распечатанное послание и вертела его в руках, не решаясь вскрыть.
— От кого бы это могло быть? — спросил Жофруа. — Довольно странно: адресовано нам обоим — месье и мадам Дюкесн…
— Возможно, это запоздалое поздравление кого-то из друзей, узнавших о свадьбе?
— Не думаю. Никто не знает, где мы. Открывай скорей!
Она прочитала телеграмму, и черты ее лица исказились.
Жофруа вырвал листок из ее рук.
«Мадам Килинг тяжело больна. Она просит вас обоих незамедлительно к ней приехать.
Администрация отеля «Мирамар», город Биарриц».
— Что это за глупости! — воскликнула Эдит.
— Возможно, это и не глупости, но выглядит странно.
— Ты не допускаешь, что какой-нибудь неумный шутник, узнав все-таки о нашем браке, решил поиздеваться над нами? О твоей связи с моей матерью знали многие, не так ли…