В больших клетках, стоявших вдоль задней стены барака, бегали кролики, морские свинки, белые мыши и крысы. Глядя на них с какой-то трогательной нежностью, Зарник пояснял:
— Благодаря им, мне удалось получить положительные результаты.
Пока доктор подробно рассказывал о своем методе, Жофруа тупо рассматривал клетки с животными.
— И сколько времени вам бы потребовалось на весь курс? — наконец спросил он.
— Его нельзя было прекращать.
— Тогда почему вы его приостановили 23-го июня?
— Я уже говорил о состоянии сердца мадам Килинг. В тот день передо мной возникла дилемма: сделать двадцать девятую инъекцию, рискуя жизнью пациентки, или же прекратить лечение, причем удивительные результаты омоложения исчезли бы.
— Доктор, вы же провели предварительное обследование мадам Килинг, перед тем как приступить к лечению? Предполагаю, что вы применили ваш метод, только убедившись в отсутствии противопоказаний?
— Само собой разумеется, месье. Однако в период между предпоследним и последним визитами в сердечно-сосудистой системе мадам Килинг произошли необратимые изменения. До настоящего времени мне непонятна их причина…
Когда они шли назад, Жофруа сказал:
— Мне кажется, я достаточно понял ваши пояснения. Один вопрос. Инъекции, вводимые мадам Килинг, состояли из смеси клеток животных?
— Нет, я использую человеческие гормоны. Я беру их у тщательно отобранных доноров, находящихся в прекрасной физической форме. Как правило, я сам длительное время слежу за состоянием их здоровья. Конечно, это достаточно дорого, но у меня не создалось ощущения, что мадам Килинг смущала материальная сторона.
— Вы правы: если и есть на свете женщина, которой под силу выдерживать подобные расходы, то это именно она.
— Я никогда не стремился сделать ее тридцатилетней. Просто пообещал поддерживать ее нынешний, более чем завидный уровень жизненных сил и внешность. Ведь она была еще красива, привлекательна… Но результаты лечения превзошли все мои ожидания: начался процесс омоложения.
— Это действительно невероятно…
— Всего-навсего одно из случайных и чудесных откровений науки в момент, когда его уже и не ждешь. Так вот, внешне мадам Килинг стала выглядеть тридцатилетней уже после шести месяцев лечения.
— Иными словами, она помолодела как минимум на пятнадцать лет?
— Скажем, на двенадцать… Когда мадам обратилась ко мне, она выглядела моложе своего возраста.
— Неужели вы приступили к такому, скажем, опасному эксперименту, не заручившись письменным согласием мадам Килинг?
— Разумеется, нет. Мы составили обстоятельную бумагу. Правда, мадам выдвинула одно условие: никому и ни при каких обстоятельствах не показывать этого документа. Она очень боялась, что история ее омоложения может попасть в прессу. Но полагаю, что необъяснимое молчание мадам Килинг после смерти единственной дочери просто обязывает меня ознакомить вас с этим документом. Тем более что вы являетесь ее близким родственником. При этом позволю себе выдвинуть одно условие: поклянитесь честью, что, прочитав это заявление, вы никогда и нигде не будете на него ссылаться и, более того, забудете о его существовании. Пообещайте также не признаваться мадам Килинг, если отыщете ее, что вы в курсе нашего соглашения. В противном случае последствия могут оказаться трагическими. Как я понимаю, и вы этого не можете не знать, она способна не только затаить на меня глубокую обиду, но и пойти на всякого рода действия, чтобы завладеть этим неопровержимым доказательством секрета ее молодости…