Таксофон был занят. Звонила девушка. Она стояла спиной к Кириллу — стройная фигура, темно-каштановые волосы, в которых запуталась пара тополиных пушинок… Девушка только-только набрала номер, и это означало одно: нужно ждать! Метрах в десяти был еще таксофон. Кирилл хотел направиться к нему, но в этот момент девушка повесила трубку и, чуть не столкнувшись с Кириллом, быстро пошла по улице. Лица ее он так и не увидел, но что-то знакомое почудилось ему в ней. Походка? Да… и… нет. Наклон головы… Или то, как она сжала в кулачок свободную левую руку?
Наваждение… Девушка как девушка.
Секунду Кирилл колебался. Звонить? Или догнать девушку?
Звонить — выбрал он и тут увидел на полке записную книжку, темно-зеленую, сливающуюся с такой же темно-зеленой поверхностью, на которой она лежала.
Это было так кстати! Кирилл обрадовался: сейчас он выяснит, кого ему напоминает незнакомка.
Он взял книжку и поспешил за девушкой, обдумывая, что лучше: окликнуть ее или догнать, тронуть за плечо и…
Не успел Кирилл сделать несколько шагов, как за его спиной раздался грохот: скрежет металла, звон бьющегося стекла и крик.
Мысль о девушке моментально улетучилась. Кирилл резко обернулся. На том месте, где он был несколько секунд назад, теперь стоял грузовик, груженный кирпичами. От будки таксофона, по которому Кирилл собирался позвонить, осталась какая-то бесформенная масса, забившаяся под брюхо машины…
Несколько секунд… Если бы Кирилл не кинулся за девушкой, все, что от него осталось, лежало бы сейчас тоже под грузовиком… Неужели это была смерть? Была и промахнулась…
— Алкаш, морда синюшная, не видишь, куда прешь?! — кричала на высунувшегося из кабины водителя обомлевшая от случившегося бабка в черном платке. — Чуть не переехал, сволота! Пьянь!
— Да не пил я, — кричал в ответ водитель, который тоже был удивлен происшедшим. — Она взбесилась! Я торможу, а она прет! Я выворачиваю, а она прет!
Уже собралась толпа любопытных.
— Жаль, без жертв обошлось, — сказал кто-то сокрушенно.
Водитель открыл дверцу и спрыгнул на асфальт.
— Ты, мужик, в рубашке родился, — кивнул он Кириллу. — Ну, думаю, хана тебе… Вдруг побежал… Отвел Господь от греха… Главное, я торможу, а она прет! Я выворачиваю, а она прет!.. Взбесилась!.. А ты, мужик, в рубашке родился.
Последнее, что запомнилось Кириллу: трясущиеся руки водителя, подносящие горящую спичку к трясущейся в губах сигарете.