Вид у него был такой отчаянный, что леди Харт не сразу нашлась что сказать.
– Я так и думала, милый Пен, – ответила она мягко. – Это так странно… Ты же знал ее еще совсем маленькой.
– Началось это очень давно, – с трудом выговорил Пенрок. – Она еще чуть ли не с косичками ходила. Конечно, я для нее слишком стар. Думал, вытерплю как-нибудь, она ничего и не узнает, а сейчас чувствую – не могу. Вы не будете против, если я скажу ей все и… Вы не представляете, каково это – бояться за нее, когда не вправе защитить… Я с ума схожу! Думаю о ней каждую минуту, днем и ночью… Я должен ей сказать и покончить с этой неопределенностью. Конечно, она за меня не пойдет, но лучше уж знать правду…
Он умолк, прислонившись к каминной полке и низко опустив голову.
Леди Харт, растроганная почти до слез, все же заставила себя вернуться к вязанию. После короткой паузы она сказала:
– Что же тут поделаешь. Попробовать всегда можно, Пен. Фрэн к тебе очень привязана. Может, она и согласится.
Пенрок вскинул голову. Глаза его засияли таким светом, что леди Харт испугалась, не подала ли ему ложную надежду.
– Ты знаешь, конечно, что Джеймс…
– О да! – ответил Пенрок. – Разумеется. Но таких Джеймсов уже десятки были, и ни одного не хватило надолго.
– Не знаю, не знаю.
Пенрок посмотрел на нее и вновь уткнулся взглядом в ковер.
– Во всяком случае… Вы не возражаете, если я поговорю с ней?
– Спасибо, что вначале мне сказал, – улыбнулась леди Харт. – Да ты всегда такой был, Пен, – прямой и честный. Сам знаешь, я всем сердцем желаю тебе счастья.
– Я, наверное, пойду, – сказал Пенрок.
В холле инспектор Кокрилл разговаривал с кем-то из подчиненных. Пенрок, занятый своими мыслями, не заметил, что оба полицейских бледны и их бьет дрожь. Подойдя ближе, он сказал Кокриллу с несколько принужденной веселостью:
– Не могли бы вы отозвать ненадолго своих подручных? Мне нужно поговорить с Фрэн…
Коки рывком обернулся к нему:
– А Фрэн исчезла.
– Что значит – исчезла?
– Исчезла – значит исчезла. Вы что, английского языка не понимаете?
Все сознание Пенрока заполнил беззвучный крик. Глаза застлало багровым туманом – как в ту минуту, когда он подходил к мертвой Грейс Морланд. Очнулся он, вцепившись в лацканы инспекторского пальто и повторяя как заведенный:
– Где она? Где? Что с ней?
– Этот дурень ее упустил, – ответил Коки, стряхивая с себя руки Пенрока.
Горящие зеленовато-синие глаза уставились в хмурые карие. Однако затем Пенрок уже спокойнее спросил констебля:
– Можете рассказать, что случилось?
– Она зашла вот сюда, сэр. Не мог же я за ней туда соваться? – Он указал на туалетную комнату. – Сказала, всего на минутку, а сама не выходит и не выходит. Я постучал, окликнул ее, потом дверь выбил. А там пусто.