Генри широким жестом обвел раскинувшийся перед ними луг.
– Нет ничего проще! Ни зеркал, ни скрытых веревок, никаких фокусов. Заключим пари?
Фрэн в недоумении огляделась вокруг.
– Без веревки? Отсюда и до железной дороги? Не верю!
– Так почему бы не поставить полкроны?
Вытащив из свернутой шубы пару резиновых сапог, он вошел в воду.
Речка у самой насыпи ныряла под землю, а затем вытекала с другой стороны железнодорожной линии. Генри, остановившись возле невысокого виадука, забросил шубу на рельсы. Затем, оберегая чувства Джеймса, поспешно снова ее сдернул и перекинул через плечо. По воде дошел до того места, где была привязана веревка, и полез на дерево.
– Можно, я сапоги внизу оставлю? Они на мне болтаются.
– Милый, ты же не собираешься изображать канатоходца? – ужаснулась Венис, бросаясь к нему. – Пожалуйста, не глупи! Ты свалишься!
Генри, смеясь, глядел на нее сверху вниз с надежной толстой ветки.
– Хорошо, моя радость, я не стану жертвовать собой ради полукроны Фрэн! Отойди в сторонку… Оп-ля!
Он повис, держась за веревку обеими руками, и медленно двинулся к беседке.
Добравшись до нее, легко спрыгнул на землю, положил шубу на сиденье – причем постарался, чтобы она как можно меньше напоминала прислоненное к стене мертвое тело, – и вновь уцепился за веревку.
– Хотите, чтобы я и назад так же добирался? – крикнул он, вися на вытянутых руках. – Моя теория уже доказана, а я чуть руки не вывихнул. Позвольте на этом остановиться!
Венис невольно вздрогнула, внутренне отшатнувшись. Ее муж был похож на маленькую черную обезьянку, раскачиваясь на веревке и упрашивая позволить ему спуститься. Ну зачем он выставляет себя на посмешище? В холодном лунном свете его черные глаза сверкали веселым азартом. Венис знала, что он от души развлекается. И в то же время, подбеги она сейчас и скажи ему об этом, его бессердечные глаза тотчас наполнятся раскаянием и сочувствием. Загадочное, непостижимое существо! Никогда ей не понять его до конца… Восхитительное, постоянно ускользающее, неотразимо обаятельное создание, и она обречена любить его вечно. В сотый раз Венис задавила в себе настойчивую мысль, что из всей их компании Генри легче всего представить себе убийцей.
Все помогали ему спуститься, смеясь и болтая, – все, кроме Пенрока и Венис.
Пенрок сказал серьезно:
– Одному богу известно, какие из этого сделают выводы.
Джеймс всегда любил мимоходом осадить Генри – просто ради удовольствия понаблюдать, как тот сникнет.
Вот и сейчас он небрежно заметил:
– Интересный эксперимент, да только что он доказывает? Шубу ты туда дотащил, однако мертвое тело – это совсем другое. Пайпа при всей своей миниатюрности была довольно мускулистая и в кости широкая. Весила она немало. У тебя чуть руки не оторвались, хотя ты нес фунтов, скажем, десять-двенадцать. Больший вес тебе не осилить.