– Конечно, нет! Если бы он хоть на минуту подумал, что опасен для других, он бы сразу сдался в полицию. Я думаю, у некоторых людей бывает своего рода автоматизм: они ведут себя ненормально, сами того не замечая, а потом какое-то время ведут себя совершенно как обычно, и все это машинально, неосознанно. Когда приходят в себя, им кажется, что они просто видели сон. Разумеется, бедный Пен был уверен, что всю ночь спал в своей постели.
Полными жалости глазами они смотрели, как двое констеблей уносят тело наверх.
Генри робко сказал:
– Простите меня, леди Харт…
Она, невольно улыбнувшись, протянула к нему руку и повторила то, что уже говорила сегодня:
– Ты поступил правильно, Генри. Ты сделал то, что считал необходимым.
Леди Харт мягко добавила, обернувшись к Венис, которая все еще одиноко сидела, вся дрожа, на диване:
– Он защищал меня, пока думал, что никто другой от этого не пострадает. Говорил, что не ему меня судить. Но когда решил, что из-за меня пострадает невиновный, не смог молчать и был совершенно прав. Если уж я это понимаю, то и ты пойми.
Генри смиренно взял руку Венис, и она не отняла ее.
Коки, уняв наконец дрожь, кое-как свернул себе очередную самокрутку.
– Как вы думаете, отчего это произошло? Почему Грейс Морланд?
– Из-за Фрэн, скорее всего, – ответила леди Харт. – В тот день он и так был взволнован, а когда провожал мисс Морланд к коттеджу, она стала поносить Фрэн. Вот только как он выманил ее ночью в сад?
– Может быть, она сама к нему пришла? – предположил Генри. – Увидела в окно, как Фрэн с Джеймсом целовались, и в порыве ревности выскользнула из коттеджа, пока Тротти слушала рассказы Пайпы о театральной жизни. Может, она стала бросать Пенроку в окно камешки, как Бунзен. Потом наговорила Пенроку гадостей о Фрэн…
– Он очень любил Фрэн, – сказал Коки, разглядывая тлеющий кончик сигареты.
– Да, очень. Слишком сильно любил. Она… У нее не хватило души, чтобы вместить такую любовь, – честно сказала леди Харт. – Я не говорю, что Фрэн поверхностная – это совсем не так. Просто она очень молоденькая, веселая, иногда глупенькая. Она не создана для великой страсти. – Помолчав, леди Харт добавила: – Я рада, что в тяжелую минуту она бросилась к Джеймсу.
– Джеймс тоже ее любит. – Венис тихонько вздохнула, обратив на Генри взгляд, полный обожания.
Она снова была его рабой.
А Генри, хоть и держал ее крепко за руку, даже не заметил, что она что-то сказала. К нему вернулся прежний азарт:
– Значит, Пайпа все-таки приходила сюда позвонить по телефону! Должно быть, она о чем-то догадалась по поведению Пенрока в тот вечер, когда он провожал ее до коттеджа. Помните, какой он был дерганый и все жаловался на головную боль…