– Ну конечно, о тебе, о ком же еще? Разумеется, он был осторожен и обошелся только намеками, но если бы Хиггинс вернулся в Геронсфорд и рассказал бы, что другие доктора тоже считают ту смерть результатом твоей ошибки, думаешь, ты сохранил бы свою практику?
– Зачем это Идену? – возразил Барни, рассудок которого противился мыслям о вероломстве.
– Тогда ты не сможешь предложить своей Фредерике всего того, что нужно девушке, – сказала сестра Бейтс и залпом осушила стакан.
2
Эстер сидела с майором Муном на диване в уголке зала. Она жалела, что выпила. Алкоголь всегда вызывал у нее подавленность и одновременно делал излишне разговорчивой. Она сама не заметила, как начала рассказывать Муну долгую печальную историю смерти матери:
– Прошу прощения, похоже, я выбрала не слишком подходящую тему для вечеринки.
– Не переживай, моя дорогая, – отозвался майор, – иногда нам просто необходимо поговорить с кем-нибудь о своих несчастьях. Странно, правда? Как часто хочется довериться незнакомым людям… Нет, не то чтобы мы с тобой совсем незнакомы, но мы не можем так открыто говорить даже с самыми близкими друзьями.
– У них своих забот хватает, – мрачно заметила Эстер. – У Фредди нет дома, некуда возвращаться после войны, ее отец женился на какой-то ужасной вульгарной женщине… Конечно, она теперь помолвлена, но… Даже не знаю…
– Неужели у них разладилось? – встревоженно спросил майор Мун, переведя глаза на Барни, который танцевал с сестрой Бейтс, серьезно что-то обсуждая.
– Да вроде нет, – торопливо ответила Эстер и, поскольку она боялась сболтнуть лишнее про Фредерику, чтобы перевести разговор на другую тему, принялась рассказывать такие подробности из жизни Вудс, которые она никогда бы не выдала при других обстоятельствах. – У Вуди был младший брат, которого она ужасно любила, просто ужасно, не так, как обычно относятся друг к другу братья и сестры. Когда началась война, брат был за границей, на континенте, и с тех самых пор она не получала от него никаких вестей… Инспектор Кокрилл задавал ей много вопросов относительно инъекции корамина, которую она сделала Хиггинсу в операционной. Наверное, он считает, что она могла сделать какую-то ошибку. Как вы думаете, это возможно?
– Совершенно невозможно, – уверенно заявил Мун. – Корамин упакован в ампулы, а никаких других ампул на тележке не было. Кроме того, этот человек уже умирал, если еще не умер, мы просто прибегли к последнему средству.
– Да, конечно! – с явным облегчением воскликнула Эстер.
– Наш Коки просто очень серьезно подходит к делу, – сказал майор Мун, глядя на носки своих туфель. – За сегодняшний день он ухитрился проверить тут все шкафы с ядами и вообще ведет себя так, словно подозревает преднамеренное убийство. Но рано или поздно он убедится, что смерть наступила от естественных причин, и тогда примет меры, чтобы пресечь все сплетни и разговоры и чтобы эта история не отбрасывала тень на бедного Барни… Бог мой! Уже почти одиннадцать, а у меня сегодня дежурство. Пора идти. – Кругленький и розовощекий, Мун потрусил из зала, на ходу бормоча себе под нос: – Ничего страшного, если бы я был нужен, за мной бы послали…