– Бедняга… Что с ним такое?
– Приступы боли, – бодро ответил Уильям с безразличием, которое вырабатывается у пациентов больниц, вынужденных каждый день смотреть на страдания окружающих. – Вы скоро привыкнете. Я в первое время тоже стонал, и никто не пролил надо мной ни слезинки. По ночам, конечно, нелегко. У нас в палате вчера было две срочные операции, и мы не сомкнули глаз до самого утра. Впрочем, у нас есть возможность отоспаться днем. Удивительно, как быстро ко всему привыкаешь.
В палату вернули прооперированного пациента. Кокрилл немного побледнел, когда до его ноздрей донесся тошнотворный запах анестезии. Голова прооперированного болталась, лицо побагровело, рот был открыт, глаза закрыты… Обмякшее тело переложили на кровать, предусмотрительно подставив с одной стороны лоток. Каталку уже выкатывали из палаты, когда одна из фигур в зеленом одеянии вдруг развернулась и, распространяя вокруг себя отвратительный запах эфира, жизнерадостно воскликнула:
– Здравствуйте, инспектор! Как вы тут оказались?
– О, здравствуйте, мисс Вудс, – еле слышно пробормотал Кокрилл.
– Приглядывайте за ним, ладно? – сказала Вудс Уильяму, кивнув в сторону привезенного больного. – Если попытается встать, скажите ему, чтобы он лежал, и свистните сестре.
Она умчалась вслед за удаляющейся каталкой, крича на ходу:
– Эй, подождите меня!
Кокрилл вздохнул с облегчением, обнаружив, что пациента не оставили исключительно на попечение Уильяма, поскольку День – или Ночь? – вышла из закутка, постояла над вновь прибывшим пару минут, согнула его совершенно бескостную с виду руку и засунула ее под одеяло, а потом подложила больному несколько новых грелок. Какое-то время Кокрилл сидел молча, стараясь собраться с мыслями: его насторожило нечто сказанное молодым человеком… Или не сказанное… Наконец он поднял глаза, уже готовый задать вопрос, но слова так и не слетели с его губ. Уильям сидел, выпрямившись на подушке, и, глядя прямо перед собой рассеянным взглядом, тревожно бормотал:
– Боже мой! Где я мог слышать этот голос?
1
Джарвис Иден сидел на огромной плетеной корзине для грязного белья в холле операционной и ждал майора Муна. «Куда подевался этот старый пень? Сказал, что будет здесь к семи…» Распашные двери холла были поставлены на защелки, и через них Идену был виден главный вход в здание больницы.
Вудс вышла из операционной и притворилась, что не замечает Джарвиса, сидящего в полутьме с сигаретой. Спектакль закончился. По неизвестной причине Фредди не желала иметь с ним никаких дел. После своего спасения она не хотела видеть никого, кроме Барнса. Выйдя от нее, сияющий Барнс сообщил Вуди, что Фредди сама, по своей инициативе заявила, что они должны как можно скорее пожениться. Теперь Вудс не было никакого смысла завлекать Джарвиса, и она могла не обращать на него внимания. Однако краем глаза она все же отметила поворот его головы, изгиб худого, угловатого тела, движение нервных пальцев, мявших сигарету.