– Жаль, что у нас нет тростниковой патоки.
– А к ней бы еще девонширского крема, и побольше!
– В ближайший миллион лет ничего такого у нас не предвидится, – бодро заметила Вуди.
Она обрадовалась шутке Эстер про старого негра: подруга сумела взять себя в руки. Похоже, она просто панически боялась предстоящей Уильяму операции.
– Сегодня снова на работу, – сказала Фредди, уписывая жаркое за обе щеки. – Эстер, расскажи, как там мои страждущие пациенты. Выкладывай честно, не бойся.
– Эдвардса и Смита выписали, Джонсон начал вставать с постели. Этого, с камнями в желчном пузыре, которого оперировал полковник Гринуэй, все время забываю, как его фамилия, надо поднимать завтра. У него задержка мочеиспускания; впрочем, возможно, до твоего дежурства эта проблема уже разрешится. Вот, собственно, и все. На завтра запланированы аппендикс и грыжа. Две грыжи, которых оперировал майор Мун, поправляются. Они страдают от болей и поэтому постоянно ворчат – не обращай внимания. Прободение чувствует себя хорошо, он вообще очень милый, а еще к нам одного морячка с голубыми-голубыми глазами положили на обследование…
– И просто ангельский перелом большой берцовой кости на угловой кровати, – смеясь, добавила Вуди.
С ее стороны это было немного опрометчиво, поскольку при упоминании Уильяма лицо Эстер омрачилось. Однако девушка промолчала и, поднявшись из-за стола, спросила Фредди, что она сделала с рисовым пудингом.
– Стоит на кухонном столе. Вуди, милая, можно я не буду есть этот ужасный чернослив?
– Нет, Фредди, съешь, пожалуйста, он очень полезный. Эстер, ты почти не прикоснулась к жаркому.
– Не могу проглотить ни кусочка. Не приставай ко мне.
Из-за двери появился Барни:
– Привет, мои ласточки, разрешите войти?
– А твои чувства к Фредди не пропадут, когда ты увидишь, в какой убогой обстановке она обедает?
– На этот счет можно не беспокоиться. Можно я уберу кастрюлю со стола, прежде чем садиться?
– Эй, потише, это наш десерт, – сказала Вудс, забирая ее.
Барнс присел на краешек кровати. Фредерика выбралась из-за стола и села ему на колени, обхватив капитана руками за шею и прижавшись золотистой головкой к его щеке.
– Ты ведь не будешь заставлять меня есть чернослив, когда мы поженимся?
– Ну, если так попросишь… – рассмеялась Вудс.
Эстер сидела за столом, ковыряя черносливины вилкой.
– Наркоз будешь давать Уильяму ты, Барни?
– Я как раз зашел, чтобы спросить, – ответил Барнс. – Хочешь, чтобы это был кто-нибудь другой, Эстер?
– Нет, конечно, нет. Давай ты.
– Ты, наверное, хочешь, чтобы Уильяма оперировали не прежним составом… – осторожно заметил Барнс.