Кокрилл вытянул раскрытую ладонь, на которой оказался крохотный стеклянный пузырек.
– Вы видели это раньше?
– Это мой, – сказала Фредерика. – Я в нем держала морфий.
– Тот морфий, что я вас просил отдать мне, а вы этого не сделали?
– Да, – мрачно ответила она.
– И где теперь этот морфий?
– Его украли, – ответила Фредерика по-прежнему мрачно. – Кто-то взял его из моей сумки с противогазом.
– И кто же?
– Не знаю. Взять мог кто угодно. Мы все входили и выходили из комнаты.
– Кто угодно?
– Один из нас шестерых, – несчастным голосом признала Фредерика.
Наступила звенящая тишина. Кокрилл снова нарушил молчание. Махнув рукой в сторону какого-то тряпья, лежавшего кучей в углу операционной, он поинтересовался:
– Майор Мун, вы видели это раньше?
Пухлое розовое лицо старика вдруг осунулось и посерело, его руки задрожали, а детские голубые глаза наполнились наивным изумлением. Он замялся, словно никак не мог понять, о чем его спрашивают.
– Это моя старая твидовая куртка.
– Которую вы надеваете на утреннюю пробежку по парку? Вы оставляете ее под деревом, а потом подбираете на обратной дороге к общежитию? Я прав?
– Да, совершенно верно, – промямлил Мун.
Корилл проверил карманы куртки и по очереди выложил на операционный стол носовой платок, огрызок карандаша, старые очки и две или три монетки.
– Зачем вы берете с собой на пробежку деньги, майор Мун?
Эстер отошла от окна в анестезионной и остановилась в дверном проеме, наблюдая за происходящим. Мун промямлил:
– Вы полагаете, что это я пытался отравить газом Фредерику?
Кокрилл взял наручники. Он не ответил на вопрос.
– Зачем мне это? – воскликнул Мун. Он поднялся и стал бочком, как краб, двигаться по операционной, не отводя глаз от рук Кокрилла. – С какой стати? Что плохого она мне сделала?
– Ничего, но могла сделать, – сказал Кокрилл, не двигаясь с места и внимательно следя глазами за Муном. – Она могла кое-что сказать, если бы только немного подумала. Вы хотели заставить ее замолчать до того, как она начала догадываться…
Фредерика стояла с раскрытым от изумления ртом.
– Я? Что я могла сказать? Что я такого знаю? О чем я должна была догадаться?
– Сына майора убил человек на велосипеде, – пояснил инспектор, по-прежнему не сводя взгляда со старика, который теперь стоял у дверей анестезионной и что-то невнятно бормотал себе под нос. И громким резким голосом, в котором ясно слышалось торжество, добавил: – Вы могли угадать, какого цвета был велосипед.
– Велосипед? – тупо переспросила Фредерика. – Велосипед? Какого цвета был его велосипед?
Эстер медленно вошла в операционную, еще мгновение, и она бы заговорила, но Мун воскликнул: