Река Обь быстро мелела, последние вешние воды стекали в Северный океан. Океан послал навстречу последней холодной воде быстрый ледяной ветер, бивший в прямые паруса шхуны, и она неслась против течения вполне резво.
Когда солнце стало утолакивать свой диск за безлесый горизонт, боцман скомандовал матросам бросать якорь. Капитан Ричардсон ткнул боцмана Булта тростью в лицо, выбил ему левый глаз и отменил команду насчет якоря. Оттолкнул рулевого и сам принялся крутить штурвал.
Матросы в трюме принялись молиться. Вахтенные без команды сообразили убрать верхний прямой парус, марсель, а нижний грот собрать до половины. Шли полным ветром только на косом, носовом парусе – и шли ходко. Благо река тут не имела крутых поворотов.
Под днищем шхуны иногда опасно скрипел песок, шхуна клевала кормой и носом, но тем и обходилось.
Под утро, когда небо уже посерело, тяжелые облака грозились пролить дождь и капитан Ричардсон без сознания осел на палубу, руль перехватил капитан Пекни. И вовремя. Река вдруг круто повернула вправо. Пекни послал матроса наверх, в «бочку», велел совсем убрать прямой парус. А ветер не утихал, даже прибавил силы.
«Бочковой» крикнул, что впереди сплошь одни речные завивы. Капитан Пекни приказал взять рифы на носовом, косом парусе.
Шхуна теперь шла благоразумным, тихим ходом. Лежащего без сознания капитана Ричардсона унесли в капитанскую каюту под догляд падре Винченто. Боцману Булту на выбитый глаз наложили травный тампон из капитанской аптечки. Вместе с половинками сухарей матросам велено было раздать по ломтю соленого сала и по половине кружки рома. Боцман получил кружку полной, выпил и лег на палубе возле борта. Тихо застонал.
«Бочковой» запрыгал в бочке, потом перегнулся вниз, сложил ладони рупором и сдавленно крикнул вниз:
– Бриг!
Английские трехфунтовые пушки били залпами. Каленые чугунные ядра, величиной всего-то с гусиное яйцо, за пять залпов излохматили бриг в доски. При первом залпе одно ядро вдарило по ногам Рыжебородого, и теперь он матерно орал, валяясь без ног под рулевым бревном.
Макар успел заметить, что Бывалый Сенька после крика Молодшего Ерошки: «Англы! Пушки», тут же прыгнул в воду. Его понесло течением от брига, и старик исчез за приречными кустами.
Хлыст ползал по берегу в десяти шагах от Макара и орал вниз, Молодшему Ерошке, коего вместе со стягом залпом снесло с мачты под берег.
– Лежит в глине, вроде шевелится, но не мычит! – крикнул Макару Хлыст.
Ватажники, спавшие в трюме, уже не кричали, как было после трех залпов. Повыбило ватажников и затопило.