— Хорошо, не буду, — ответила она.
Я немного расслабился, так как казалось, что она поняла и не собиралась расспрашивать меня дальше. Мы сидели некоторое время в тишине: я всматривался в горизонт, а она уже не так яростно листала инструкцию по выживанию.
— Ты еще не выдавал таблетки от морской болезни, — неожиданно сказала Рейн. — И полагаю, ты уже назначил себя главным.
Она следовала всем пунктам инструкции по выживанию. Зашибись!
— Ты хочешь принять?
— Меня не укачивает.
— Ты хочешь занять место главного.
— Быть главной?
— Да.
— Нет. Можешь оставаться главным.
— Вот, черт, — сказал я, глядя на нее краем глаза. — Так хотелось хоть на минутку избавиться от этой ноши.
Рейн захихикала.
Она, бл*дь, хихикает, и из-за ее смеха мой член начал вставать.
Черт, надеюсь, она не убьет меня. Я был более чем уверен, что смог бы выжить на плоту один, но выжить с Рейн и моим прыгающим как поплавок членом? Я сомневаюсь.
— Думаю, нам обоим нужно принять их, — сказал я. — Море, как правило, тихое после дождя, но он может начаться ночью. На плоте сильнее укачивает, чем на шхуне.
— Потому что он меньше?
— Да, качка ощущается сильнее, — я пожал плечами. — У меня никогда не было морской болезни, но она может возникнуть на этом куске дерьма.
Я достал две таблетки, и она запила их маленьким глотком воды.
— Не забудь облизать свои губы, — сказал я.
Твою мать, я не должен был ей этого говорить. Наблюдать за тем, как ее язычок скользит по пухлым губам просто... охеренно горячо. Я очень хотел провести своим языком по этим губкам. Да, я полнейший дебил-мазохист, поэтому дал ей немного поесть, зная, что она захочет запить еду еще одним глотком воды. Я даже отвернулся от нее, делая вид, что от безделья начал изучать крепления лестницы. Затем стал гадать какие на вкус ее соски. Образы, где маленькие «поцелуйчики Херши»>11 тают на ее груди, были насмешкой надо мной.
Ладно, мне действительно надо, очень надо перестать об этом думать. Помимо всего прочего, она уже реально взбешена из-за комментария «отсоси у меня». Думаю, что мои шансы коснуться губами какой-либо части ее тела были мизерными.
«Мы начинаем заново», — напомнил я себе.
Я сомневался, что это скоро получится, включая то, что она забудет о моем словоблудии. Мне просто нужно было найти что-то, чем можно занять свой мозг.
Итак, я начал задаваться вопросом, что я буду ощущать во время белой горячки. Почему? А потому, что как уже ранее отмечалось, я дебил-мазохист. Озноб — определенно, жду этого с нетерпением. Холод, жар, учащенное сердцебиение, пот, потеря контроля над мышцами — меня ждет много забавного. Ах, да — еще рвота, которая практически убьет меня в этих обстоятельствах.