Она подняла взгляд на меня, ее глаза перемещались по моему лицу. Я решил, что она, вероятно, пытается понять, не обману ли я ее. Наконец она опустила глаза и кивнула.
У меня не было много скромности, так что я начал действовать и разделся, заметив, что Рейн отвернулась и спрятала глаза. Я засмеялся и натянул шорты обратно. Это не была самая удобная одежда без нижнего белья, но я выживу. Я также буду ходить голый, прежде чем мне начнет натирать. Насколько смог, я постирал боксеры и футболку в соленой воде. Я не был уверен, дало ли это большой разницы или нет, но это казалось тем, что нужно сделать для душевного спокойствия. Я выжал материал так, чтобы он мог высохнуть быстрее, и передал вещи ей.
— Убедись, что эти боксеры полностью сухие, прежде чем наденешь их, — сказал я. — Теперь сними купальник, прежде чем станет хуже. А я немного вздремну, хорошо?
Я лег на спину и набросил одно из полотенец себе на лицо. Было жарко и не комфортно, но она должна снять эту одежду или же окажется в глубоком дерьме. Убедившись во всем, я дышал медленно и размеренно, но моя падающая и опускающаяся грудь была неподвижна. Через несколько минут я услышал, что она задвигалась, но при этом все еще не переоделась.
— Черт побери, Рейн!
Она снова взвизгнула. Я, бл*дь, ненавидел это. Я сел и посмотрел на нее.
— Просто сними этот чертов купальник или, помоги мне бог, я сорву его с тебя.
— Ладно! — закричала она на меня, ее глаза потемнели.
— Сделай это!
— Не когда ты смотришь! — закричал она, ее голос повысился и звучал так, как будто она собирается потерять самообладание.
— Я не буду, мать твою, смотреть, — огрызнулся я, — но я дам тебе примерно десть секунд на то, чтобы снять этот купальник.
Я тихо посчитал до десяти и затем бросился к ней. Она взвизгнула и попятилась к задней части плота, ее спина прижалась к навесу.
— Я сниму! — завизжала она. Я прекратил свои наступательные движения и сел на корточки, уставившись на нее.
— Почему ты делаешь это? — спросила она, ее голос стал тише. В ее глазах были слезы, но я не собирался позволять управлять мной этим.
— Я сказал тебе, — я свирепо посмотрел на нее.— Это чертовски опасно.
— Какая тебе разница, выживу ли я?
Я чувствовал, как злость бурлит во мне, но также было что-то еще. Я наблюдал, как люди умирали — много людей. Многие из них просили этого. Многие их них заслуживали. Большинство из них просто играли в игру за деньги, так же как я, но были некоторые, которые не должны были умирать.
Некоторые не должны умирать, и я не позволю этому случиться с ней. Решимость, которую я, вероятно, не чувствовал годами, пришла и покрыла меня изнутри, как то розовое дерьмо, что Алехандро использовал от похмелья. Она полностью поглотила меня, мои мысли стали кристально ясными, и я точно знал, что собираюсь сделать.