Впрочем, социальная стабильность обеспечивалась не только жёстким подавлением всех тех сил, которые не соглашались с логикой капиталистического развития в понимании Пак Чжŏн-хи. Сам бывший сторонник левых идей, генерал отлично понимал: чтобы там не говорила официальная пропаганда, возникают эти идеи отнюдь не на пустом месте. Страны «третьего мира» всегда характеризовались вопиющим имущественным неравенством – причём богатые в таких странах обычно не только не стесняются своего богатства, но, наоборот, всячески демонстрируют его. Сияющие «Мерседессы», шкафоподобные телохранители, увешанные золотом миллионерские жёны и содержанки – все эти, теперь хорошо знакомые и россиянам, картины вот уже многие десятилетия являются обычными в странах «третьего мира». Генерал Пак Чжŏн-хи последовательно боролся как с самим неравенством (насколько это в принципе возможно при капитализме), так и с демонстративным, престижным потреблением верхушки. Немалую известность получил скандал, который президент устроил нескольким олигархам после того, как их жёны появились на каком-то приёме, увешанные бриллиантами. Корейский олигарх образца 1970 г. должен был жить скромно и своим богатством не кичиться! Впрочем, всё не ограничивалось чисто демонстративными, пропагандистскими акциями. Уровень неравенства, измеряемый так называемым «коэффицентом Джини», в Корее был куда ниже, чем в большинстве стран «третьего мира». В 1980-е годы по уровню социального неравенства Корея примерно соответствовала полусоциалистической Швеции. Разумеется, отсутствие острых контрастов немало сглаживало социальные проблемы: рабочие за мизерную зарплату по 10 часов в сутки стояли у станков и сборочных линий, но при этом им не мозолили глаза «Мерседессы» богачей.
Немалую роль в смягчении социальной напряжённости играла и система образования. В годы правления военных произошёл её взрывообразный рост, причём доступ в университеты был открыт любому, кто мог только сдать конкурсные экзамены. Коррупция на экзаменах практически отсутствовала, и правительство делало всё возможное, чтобы свести к минимуму влияние доходов родителей на качество обучения (отказ от платных и специализированных школ, кампании против репетиторства и т.п.). Все знали, что жёсткая конкуренция за вузовские дипломы идёт честно, и это давало даже самым бедным и социально неудачливым родителям надежду на то, что их дети со временем смогут «выйти в люди». Университетский диплом служил пропуском в ряды быстро растущего среднего класса, и получить этот пропуск мог любой молодой кореец или кореянка.