Друг на фоне друга мы действительно выглядели весьма эффектно, эдакое монохромное единство противоположностей — ослепительный блондин в белом и жгучая брюнетка в чёрном. Эффектно, но гротескно: Тан казался привидением, а я — кляксой. Интересно, он в самом деле думает, что это красиво, или просто не задумывается над внешним видом?
Не сказала бы, что собственный наряд меня сейчас всерьёз занимал и тревожил, но я упрямо старалась думать о какой‑нибудь ерунде. Потому что думать о важном было либо страшно, когда мысли начинали кружить вокруг дочери, либо тошно, когда я задумывалась о собственном ближайшем будущем.
О последнем мне, впрочем, только что весьма недвусмысленно напомнили. Очень хотелось поблагодарить Тана за то, что ограничился угрозой, а не потребовал доставить ему удовольствие прямо здесь и сейчас. Но благодарность быстро улетучилась, стоило напомнить себе, что мысли мои для этого типа не являются секретом, и вряд ли он хоть что‑то говорит и делает просто так. Принимая во внимание недавние рассуждения демона об интересах и планах на меня, он, вероятно, вполне удовлетворился моим омерзением от порождённой собственным на беду живым воображением картины. Может быть, именно потому не стал претворять её в жизнь. Зачем, если нужный воспитательный эффект достигнут?
В общем, я предпочитала упрямо занимать мысли собственным внешним видом, ярко — зелёными листьями деревьев и снующей в кронах мелкой живностью, лишь бы отвлечься от опасной темы и не спровоцировать демона на претворение фантазий в жизнь. Разговор очень помогал этому процессу, в тишине стало труднее. Может, Тан для того и замолчал, чтобы понаблюдать за моими нравственными метаниями? С него могло бы статься.
Путь вниз занял довольно продолжительное время, демон явно никуда не спешил. Не думаю, что делал он это с целью дополнительно помучить меня; скорее, просто двигался в привычном режиме. Странно было бы обнаружить поспешность в существе, прожившем многие века, и собирающемся прожить ещё столько же.
Внизу оказалось, что берег озера был обитаем, просто низенькие домики терялись за кронами деревьев. Пара широченных улиц охватывали озеро концентрическими кольцами. Дома здесь были расположены не строго — последовательно, с выверенными по линейке фасадами, а напоминали разбросанные ребёнком кубики. Улицы же в этом хаосе были пролегали почти ровно исключительно благодаря большому расстоянию между домами.
Некоторое время мы двигались посолонь по одному кольцу, непосредственно вдоль набережной, буквально в полутора метрах от края. Мелкая рябь на воде щекотала циклопические чёрные каменные плиты, в которые здесь была заключена береговая линия. Высотой навскидку в мой рост и длиной в два автомобиля, они внешним видом напоминали винил, из которого делают пластинки: смолянистый, блестящий и почему‑то идеально чистый. То ли в озере не было никакой жизни, то ли она по какой‑то причине даже не пыталась закрепиться на гладкой поверхности.