При расследовании новгородского заговора свидетельский приоритет царь отдает церковным авторитетам, вне зависимости от высказываний в свой адрес. И посылает Малюту Скуратова за Филиппом, ибо как раз Филипп может пролить свет. Прискакав, Малюта застал только скорбную процессию похорон Филиппа: произошло то, что Филипп и предсказывал. При таком раскладе уж лучше бы Малюте и не скакать было: сам визит тихо, но лихо трансформируется в удушение опального митрополита руками кровавого опричника по прихоти жестокого деспота. Не совсем, правда, понятно, зачем Четвертому надо ликвидировать Филиппа, ведь он и так в отставке. Ну, зачем, зачем… за отказ благословить поход на Новгород.
В сочинении Альберта Шлихтинга о репрессиях 1570 года в Новгороде говорится, что из трехсот арестованных порядка двухсот были отпущены. Это притом, что в биографии Шлихтинга совсем нет места для симпатий к российской монархии: наемник Великого князя Литовского, он попал в плен, был переводчиком у Арнольда Лендзея, личного врача Четвертого, потом бежал в Польшу и написал «Новости из Московии, сообщенные дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана». В русских же источниках, порою очень раздраженных, говорится лишь о семи казненных. Джеромом же Горсей, как и положено дипломату, называет другое число казненных — 700000. И хотя в Новгороде тогда проживало на порядок меньше, но к мнению иностранных наблюдателей в России всегда прислушивались с особым уважением.
Но в чем же сыр-бор, почему в 1570 году русскому царю пришлось выступить против русского города? Даже двух?
Всю торговлю тогда в Балтийском регионе курировал Ганзейский союз — это типа ВТО. Новгород, как и Псков, поддерживал с Ганзой очень тесные отношения. В Новгороде располагалось полноправное представительство Ганзы. А подобные представительства существовали только в Лондоне и Брюгге. Еще за век до Четвертого Иван Третий подавлял инициативу Новгорода «переметнуться к латинянам», Литва, кстати, тогда не вступилась за своих союзников. Псков же был присоединен к Московскому государству сравнительно недавно, при отце Четвертого Василии. Похороны ливонской конфедерации вследствие Ливонской войны и присоединение к России ливонских городов резко снижали значение Пскова как основного центра немецкой торговли. Так вот, в 1570 году и был раскрыт заговор о переходе Новгорода и Пскова под юрисдикцию только что созданного союзного государства — Великого княжества Польско-Литовского. Поэтому «надуманный предлог для разорения Новгорода по доносу некоего бродяги Петра», по сути, не был таким уж надуманным.