Вадим бросил быстрый взгляд сначала на Тамару, потом на мать.
— Чего теперь зыркаешь? — все больше распалялась Тамара. — У нее бы сначала поинтересовался, что за жук папашка твой!
— Это семейное дело, тетя Тамара, — процедил Вадим.
— Ах, семейное! Тогда я тебе не «тетя Тамара», а Тамара Васильевна, понял? Приехал, обрадовал маму кулончиком!
— Да, я приехал, а вам что за дело? Пусть я дурак, пусть кто угодно, но нельзя же меня за это вешать на первом попавшемся фонарном столбе! Может, мне тоже плохо…
— От чего? — завопила Тамара. — Икрой папашкиной обожрался?
Вадим резко встал и почти выбежал из дома.
— Тамара, я прошу тебя! — вскричала Света со слезами. — Да что же это такое! Почему нельзя по-человечески? Мы же люди! А он мой сын! Да, сын! И рада, что он приехал! Рада! Каждому из нас хочется прийти к кому-то, чтобы пожелать здоровья и… и рассказать о наболевшем. И как же трудно будет, когда прийти не к кому, а если приходишь, то встречаешь ледяную стену. Почему? Ведь надо уметь прощать… Просто прощать, чтобы и тебя когда-нибудь простили.
Она вышла из-за стола и неверной походкой направилась на кухню. За ней немедленно пошел Женя, обнял, зашептал что-то успокаивающее, ласковое.
— Все вы такие! — кричала Тамара вслед Вадиму. — Мой сыночек не исключение! Никакой благодарности… Да что ты меня дергаешь! Нашелся защитничек! Воспитал мне сыночка! Кобеля поганого! Теперь получил, что хотел?
Спустя минуту Тамарка, рыдая, сама пришла на кухню, обняла Свету.
— Светочка, родненькая, прости ты меня, дуру набитую! Жень… иди, иди туда, — махнула она неопределенно рукой.
Света высморкалась в салфетку и попросила:
— Жека, пожалуйста, найди его… Вадима… Прошу тебя.
Он кивнул и вышел из кухни.
— Сама не знаю, что говорю, — продолжала причитать Тамарка. — Где у тебя салфетки? Сейчас вся расплывусь… Уж так все наболело, уж так наболело! Я ведь его и по-хорошему… и так и сяк просила: брось эту сучку, ты что не видишь, кто она такая? Так нет же, уперся рогом! Набычился, бровки папашины сдвинул, и хоть ты кол ему на голове теши, дурачку проклятому!
— Ты о ком? — шмыгая носом, спросила Света.
— О ком? Об Олеге! Вырастила на свою голову позорище! Жениться же надумал, Светочка, — жалобно произнесла Тамарка, снова расплакавшись. — На проститутке какой-то. Я спрашиваю у него, неужели ты не видишь, что это шлюха? А он: «Из шлюх самые верные жены получаются». Представляешь! Ой, ты бы ее видела! Хохлушка, без гроша в кармане, наглая, старше его… Ой, мамочки, что делать-то? Как подумаю, что он на ней… Отравить ее, что ли? — с надеждой спросила она.