— Здравствуй, мой зайчик, — надула губки для поцелуя Ксюха, когда дверь открылась. — Ты один?
— Елы-палы! — не показывая вида, что совершенно ее не узнал, завопил Костик, распахивая дверь пошире. — Заваливай!
— Ух ты мой хороший! — с энтузиазмом произнесла она, проходя вслед за ним в комнату, весьма скудно обставленную, что свидетельствовало о том, что Костик квартиру просто снимал.
— Пить будешь?
— Вот так вот сразу девушку надо напоить, да? Противный! Гадкий! — хохотала она.
Включили музыку. Костик выпил сам «смирновки», закусил полузасохшим гамбургером из «Макдоналдса», а Ксюха уютно устроилась у него на коленях.
— Ну, негодный, расскажи что-нибудь интересное. Я же знаю, ты можешь.
— А постелька? — жалобно проканючил он.
— Постелька потом, — терпеливо ответила Ксюха.
— Ну ты чё, меня развезет сейчас совсем…
— Боишься, что твой «дружок» тебя подведет?
— Он меня еще никогда не подводил.
— Ух ты, мой силач. Я тебя, стервеца, просто обожаю. Ублюдок ты мой маленький. Ты же ни разу меня по имени не назвал, гад! — взорвалась неожиданно она. — Ты даже не помнишь, как меня зовут, а в постельку захотел!
— Эй, ты чего? — смутился пьяненький Костик.
— Так как меня зовут, розовенький мой? — настаивала Ксюха, трепля его за щеку. — Ну, вспомни мое имечко, ненаглядный!
— Аня, что ли? — неуверенно предположил Костик.
— Вспомнил! — завопила Ксюха. — Вспомнил, касатик! Вспомнил, мой сладкий! Что ж так долго, козлик ты мой рогатый?
Вконец обалдевший Костик плеснул себе еще полстакана «смирновки» и залпом выпил.
Ксюха покинула его неверные коленки и пересела рядом на диван.
Костик на радостях начал рассказывать какую-то длинную историю о том, как он с компанией ездил на пикник, потом подробно перечислил, кто с кем в этой компании трахнулся, сколько было выпито водки и нажарено шашлыков.
Как Ксюха и предполагала, разговор скоро перешел на занятные карточные истории. Костик и в трезвом виде был мастер потрепаться, а в пьяном язык его, казалось, вообще лишился тормозов.
— Слушай, я тоже слышала одну историю, — нырнула она в поток его слов. — Про одного парня, которого облапошили на тридцать тысяч. Ты не помнишь, как его звали? Вадим, кажется? Да, Вадим.
Костик пьяно истерично засмеялся, закрыв руками лицо.
— Точно! — хохотал он. — Я такого тупого лоха в жизни не видел! Апостол его обул, как два пальца обмочил!
— Апостол?
— Петр Павлович, московский мастер. Таких по пальцам можно пересчитать. Ему заказали обуть этого Вадима на крутые бабки. Конечно, для начала я его обработал. Продул ему штуку баксов! Блин! У него было такое лицо, словно он не сходя с места трахнет весь мир. А трахнули его самого! — Костик катался по дивану от пьяного смеха.