Джо Боб был неразговорчив. Он предпочитал, чтобы о нем судили по его делам, но когда говорил, удивлял своим тихим, детским голосом. Во время разговора он открывал рот шире, чем нужно, и издавал какой-то шлепающий звук. Теперь я понимаю, что у него был дефект речи, но тогда в Халлспорте писком моды было шепелявить, как Большой Спарки. Его любимым выражением — а вслед за ним и любимым выражением всей Халлспортской средней школы — был вопрос: «Чего?» Он задавал его тогда, когда не понимал, что ему говорят, а не понимал он очень часто. Нормальные люди в таких случаях переспрашивают: «Простите?», Джо Боб говорил: «Чего?»
Он сказал мне: «Привет!», помолчал и добавил: «Почему я не видел тебя раньше?»
От смущения я не нашлась что ответить. Вокруг гремела музыка, и Джо Боб спросил: «Потанцуем?»
Медленно, осторожно ощупывая друг друга напряженными пальцами, скрывая дрожь, пробегавшую по телу при соприкосновении бедер, мы кружили в том первом танце. Иногда, не в силах вытерпеть возбуждение, кто-нибудь из нас делал оборот, но тут же поворачивался лицом к партнеру, к его зовущим глазам, будто разлука длилась не секунды, а целую вечность.
Душераздирающая песня подчеркивала радость встречи — кругом, как пел Скитер Дэвис, «одна печаль разлуки», а мы нашли друг друга в этом мире. Руки Джо Боба стиснули мою талию, как мяч; я робко прильнула к нему и обнаружила на спине нежную выемку.
Мы не танцевали. Мы едва двигались под музыку и сопение Джо Боба. Я почувствовала странную выпуклость у него внизу живота, но не поняла, что это — эрекция, а искренне посочувствовала: еще одна шишка, а может, даже грыжа. Наверное, ему больно, когда я касаюсь ее, подумала я и отодвинулась подальше. Странно, почему он так огорчился?
Должна признаться, я никогда не считала себя красавицей — хоть и размахивала на матчах флагом, была подружкой самого Джо Боба и даже удостоилась чести носить корону королевы табачных плантаций. Но я и не хотела быть красавицей. Вот левый крайний «Окленд Рейдерс» — это другое дело. Еще до того, как я поняла — лет в тринадцать, — что люди делятся на женщин и мужчин, до того, как стать чиэрлидером, я играла в футбол. Я подозревала, конечно, что моя футбольная карьера обречена на провал, что мне не суждено играть в «Окленд Рейдерс» всю жизнь и что поправлять сползающие бретельки бюстгальтера мне очень скоро придется совсем в иных ситуациях.
В одно несчастливое утро у меня началась менструация. Мама отлично разбиралась в смерти, но ничего не смыслила в сексе. Ей и в голову не пришло подготовить меня к этому наводнению, и в первый момент я решила, что повредила на тренировке какой-то важный орган и теперь умру от потери крови. Я побежала к маме. Смущаясь, заикаясь и не отводя глаз от эпитафии прапратетки Хетти, мама объяснила мне что к чему. Оказывается, это кровотечение будет у меня каждый месяц — плата за то, что я — женщина.