За полминуты до конца матча мы стали громко отсчитывать секунды. Джо Боб, забивший в ворота «Рысей» уже три мяча, повел «Пиратов» в сокрушительную атаку. 4:0! Его вынесли с поля на плечах фанатов под торжествующий бой барабанов и рев трибун. На таких матчах присутствовал весь город. Они напоминали скорее военные действия, чем товарищеские встречи спортсменов соседних городов. Каждый город — самостоятельное государство, а команды средних школ — их тяжелая артиллерия. Танец победы мы разучивали на уроках гимнастики.
Я стояла в шортах и кроссовках, сияя ослепительной улыбкой, — это тоже была часть ритуала школьных матчей. В нескольких шагах, смущая меня своим присутствием, стоял переодевшийся в клетчатую рубашку и слаксы Джо Боб. «Отличная игра, Спарки!» — кричали вокруг, а он улыбался своей неподражаемой улыбкой и с самым скромным видом смотрел в землю. И вдруг, как будто отвечая на мои страстные взгляды, направился прямо ко мне. Фанаты расступились перед ним, как перед Христом в вербное воскресенье. Он подошел и скромно представился: «Джо Боб Спаркс», хотя не сомневался, что я, как и все вокруг, отлично знаю, кто он такой.
— Привет! — сказал он, улыбаясь своей странной улыбкой, на которую я старалась не обращать внимания все время, пока мы встречались. Улыбка была потрясающая! Она словно не имела никакого отношения к происходящему и возникала сама по себе в самых неподходящих случаях. Я так подробно останавливаюсь на его улыбке потому, что она, как знаменитая улыбка Моны Лизы, отражала всю его сущность. Большинство людей улыбаются нижней частью лица. Но только не Джо Боб. От его улыбки сужались в щелочки глаза, морщился лоб и поднимался ежик каштановых волос. А губы оставались неподвижными. Наверное, из-за жвачки «Джеси фрут», с которой он, по-моему, не расставался даже во сне. Короче говоря, это была улыбка дебила, но тогда я этого не замечала. По крайней мере, до тех пор, пока не бросила его ради Клема Клойда.
Все мои мысли были заняты его замечательным телом. Мне нравилось, что у него почти не было шеи: голова так втягивалась в плечи, будто он блокирует противника или перехватывает мяч. Я преклонялась перед скрипящими зубами и покалеченной верхней губой — он уронил на нее штангу, пытаясь выжать 275 фунтов. Я обожала Керка Дугласа за то, что от его удара подбородок Джо Боба стал напоминать перевернутое сердце; восхищалась тем, что над левым глазом у него только половина брови — после удара о флажок судьи на линии, когда он перехватывал мяч и ничего, кроме мяча, не видел. Джо Боб был несокрушим. Для таких, как я, это качество является решающим: ведь меня несчастья подстерегают за каждым углом. Но больше всего мне нравился желобок посреди спины с выступающими с двух сторон развитыми мышцами, которые я с наслаждением гладила, когда мы танцевали или целовались в фотолаборатории.