После этого они потеряли к нему интерес, и очень скоро сидеть в гостиной им стало совсем скучно. Некоторые начали щипать его за щёки и за руки. Было больно, но не больнее, чем во время драк, которые они с Фурией частенько устраивали. Да и вообще, эти незнакомцы с большим удовольствием бродили по дому, разбивали вазы, вспарывали картины и кромсали мебель.
Разговаривали кавалеры только в том случае, если получали задание или хотели поспорить. В остальное время они молча сидели в креслах, валялись на диванах или громили что-нибудь в резиденции. Иногда мужчины казались ему роботами, ожидающими чёткого приказа. Из их редких бесед он узнал, что именно они убили и вынесли из резиденции его отца, Вэкфорда и Паулину. Он с удовольствием отвлёкся бы на чтение, но кавалеры не позволяли ему раскрывать книги. Кажется, они не знали, что Пип не был библиомантом.
За всё это время чужаки ни разу не упомянули о Сандерленде. Мальчик надеялся, что водитель успел убежать. Пип всегда мечтал быть таким же большим и сильным, как Сандерленд. Он хотел, чтобы его воспринимали всерьёз. Пип часто наблюдал за водителем, и иногда, правда очень редко, ему даже хотелось, чтобы Сандерленд был его отцом и увёз его на своём «роллс-ройсе» в большой мир, прочь из резиденции и тихой долины туда, где живут другие люди, с которыми можно подружиться.
Кавалер поднялся из кресла и подошёл к старинному комоду с зеркалом. Указательным пальцем он передвигал по крышке комода баночки с белилами, словно шашки по игральной доске.
— Как давно ты это делаешь? — спросил он.
Это были первые слова, адресованные Пипу, с тех самых пор, как женщина в чёрном вернулась с книгой и приказала отвести Пипа в его комнату.
— Что?
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Как давно ты начал гримироваться?
— С тех пор, как побывал в цирке и клоуны заперли меня в ящике.
Кавалер тихо рассмеялся. Скрипящий звук, который раздавался, когда он передвигал баночки, оборвался. Стражник посмотрелся в круглое зеркало Пипа, кончиками пальцев помассировал лицо, а затем снова сел в кресло. Он сидел спиной к кровати, поэтому Пипу не всегда было видно, чем именно занят кавалер. Возможно, он как раз проверяет свою человеческую маску, поправляет кожу вокруг глаз и уголков рта, чтобы скрыть острые как бритва клыки.
Но тут кавалер сделал нечто неожиданное: он открыл все баночки, заглянув в каждую, и начал наносить себе на лицо белила.
Пип, сидя на кровати, немного подвинулся, чтобы через плечо кавалера наблюдать за ним в зеркале.
Не проще ли снять свою маску и обнажить настоящий клоунский оскал? Вместо этого чужак втирал себе в кожу белила от корней волос и до ушей, покрывая ими лоб, щёки и частично шею. Он нарисовал себе огромный тёмно-красный рот. Рот получился неровным, справа угол губ был гораздо выше и шире, чем слева. Мужчина наносил краску всё более толстым слоем, пока следы его широких пальцев не стали похожи на мазки кисти на картине, написанной маслом. В заключение он обвёл контуры чёрным карандашом. Если бы Пип не знал, как жутко выглядит этот человек под маской, грим наверняка нагнал бы на него смертельный страх. Но теперь мальчик лишь удивился.