Кто это? В лицо Ему взглянуть
Страшно, обойти нельзя… Он с нами,
Ни один философ не ответ.
Церковь с очень древними жрецами
Обещает незакатный свет…
Ум и литератор в сердце сводит
И уже… вот-вот… и… не выходит.
Отступись, проклятая весна,
Хоть бы здесь, на самом юге, в мае,
Не была ты злобно холодна.
О любезнейшем для пальмы крае
Кто бы мог подумать, что сюда
Наше северное вдруг заглянет?
Впрочем, из страны огня и льда
Как бы дымом не везде ли тянет?
Даже хлебной карточки почин
Наш как будто. Робкий гражданин,
Всюду битый и везде покорный,
Слушай власть. Лишения сноси,
Выживая… Быт огнеупорный,
Что же, беззащитного беси.
Некуда податься и сегодня,
Значит, все еще не победил —
Подо мной разверзлась преисподня:
Перед злыми духами без сил
Я стоял, тебя не призывая,
В холоде предательского мая.
Правда о себе еще страшней,
Чем о всей земле. Чего не прячет
Наше дно?.. О чистоте своей
Как несчастный безутешно плачет.
Коли так, загнать бы и под лед,
В проруби и душу бы, и тело
Образумить… Но созвездий ход
Начатое продолжает дело,
Разворачивая новый лист
Вечной книги. «Бедный эгоист, —
Вспомнил я твои слова, — не майся,
Так уже назначено таким,
Приблизительным. Не убивайся,
Знаю все заранее. Томим
Всеми звуками земли порочной
(Сохраняет очень долго кровь
Тот осадок), должен в час урочный
Ты и величайшую любовь
И не раз подвергнуть униженью,
Только даже горечь снисхожденью
Помешать не может моему —
Я прощаю, потому что знаю,
Что с тебя проклятие сниму,
Потому что в малом побеждаю
Целый век распутства и собой
Упоения… Как злая туча,
Пусть летит эпоха над тобой,
Призывая яростно и муча.
Ты уже ничей, а будешь мой,
Ты, преображения герой!»
Есть у каждого, как у Толстого,
Дьявол — незажившие рубцы
Прошлого разврата. На любого,
Кто мечтает: в воду бы концы, —
Налетает душное, сирокко
Страсти низменной. Ужасен Пруст,
В наше бедное подполье око,
Но молитва не слетала с уст,
Пламенных от многих беззаконий,
И милее мне святой Антоний.
Блуд… С налету, наспех, кое-как,
В чем угодно, например, в науке:
Мученики знания, а мрак
Сеющие, о заемной муке
Тусклый блеск надменного ума —
Сколько вас, полезные уроды,
От которых жизнь бежит сама
Даже в ваши молодые годы.
Знанье без сознания… увы,
Не другому нас учили вы.
Ну а мы; что делаем — артисты, —
Музу и натурщицу обняв,
И к обеим сразу жар нечистый
За любовь высокую приняв,
Мы, кому эссенция эссенций
Моды или черни лживый суд, —
Нам бы только выкинуть коленце,
Эпатировать, о, славы зуд…
Впрочем, сколько есть и между нами
Мучеников с томными глазами.
Сердце человеческое… Блуд —
Страсти, вдохновения, наживы…
Он повсюду, где любовь и труд