Меня вырастил человек, который – но об этом я узнала только сегодня – был чрезвычайно скрытным. И хотя я этого не знала, я тоже сделалась скрытной, быть может, бессознательно ему уподобляясь или подражая, перестала открываться Эйдану. Может быть, это случилось после той интрижки, но могло случиться и раньше. Я не знаю, каковы тут психологические причины, да и знать не хочу. Нужно двигаться дальше. Сейчас самое важное, что у меня нет секретов.
За последний год я перестала быть собой. Я заскучала.
Но сейчас скука исчезла.
Осознав это, я улыбнулась.
Марлоу все с той же чувственной улыбкой смотрел на меня.
– Не хочешь ли поквитаться с ним? – Он все угадал. – Зиг за заг, зиг за… – Он провел рукой по моей груди. – Заг!
Мы оба рассмеялись немудреной шутке, и он без обид убрал руку.
– Кажется, ответ будет отрицательный.
– Отрицательный, – подумав, согласилась я.
И он тут же отошел в сторону, поняв, уважая мое решение.
– Шарик остыл, хочешь посмотреть?
Он вынул его, потер, проверил сам, прежде чем передать мне.
– Изумительно! – выдохнула я, потрясенная. – Сколько я вам должна?
Он в последний раз поцеловал меня.
– Ты такая милая. Это тебе. – Он протянул мне второй шарик. – У меня есть теория: каждый шарик похож на своего хозяина. Как собака, – улыбнулся он.
Прихватил пиво и лениво поплелся обратно в компанию, которая и не думала расходиться.
Он отдал мне тот самый коричневый шарик, который с самого начала мне приглянулся. С виду обычнейший одноцветный шарик, но, когда я поднесла его к огню, он начал переливаться оранжевым и янтарным светом, словно внутри у него горел огонь. Похож на свою хозяйку.
Только к четырем утра мне удалось наконец вытащить себя и Ли с вечеринки. Солнце уже поднималось на городом, моя бдительная черная луна скрылась, предоставив меня самой себе теперь, когда моя миссия завершена. Ли еле живая дремлет рядом со мной. Какие бы любовь и блаженство не познала она в эту ночь, сейчас она слегка позеленела от усталости и все же непременно хочет ехать в больницу вместе со мной. У нее ранняя смена, пока немножко поспит в комнате для персонала, к тому же, я понимаю, она думает о моем отце и хочет первым делом с утра его навестить.
А я задерживаться в больнице не собираюсь. Положу шарик у кровати отца, пусть увидит его, когда проснется. Пусть это будет первое, что он увидит, проснувшись.
Разумеется, больница на замке. Я позвонила, охранник, узнав Ли, впустил нас.
– Боже! – зашептала Грейн при виде своей коллеги. – В хорошеньком ты виде.
Ли захихикала.
– Повстречались?
Она кивнула.