Мне представляется, как я, маленькая, не могла уснуть в ночь полнолуния, пробужденная, бодрствующая, настороже, в голове слишком много мыслей и планов, ни на минуту нельзя угомониться, словно маяк посылает мне срочное сообщение. Действительно ли это все из-за луны? Не знаю. И все же не стоит отказываться от визитов к психологу. Только-только наметился настоящий разговор.
Несмотря на новолуние, на улице так светло, что я вижу свою соседку миссис О’Грэди, она следит сквозь кружевные занавески за моим позорно поздним возвращением. Всовывая ключ в замок, я чувствую себя не другой женщиной, но той же самой, однако слегка изменившейся – к лучшему.
Я мечтаю скинуть обувь, раздеться и рухнуть в постель, несколько часов осталось до возвращения детей, но прежде, чем я успеваю повернуть ключ, дверь распахивается навстречу, и только тут я замечаю у дома автомобиль Эйдана.
Эйдан обнимает меня – взъерошенный, замученный, красивый, от одного выражения его лица меня разбирает смех.
– Мама! – бросаются ко мне дети, каждый хватает за руку или за ногу так крепко, словно мы неделю не виделись, а не прошло и суток.
Я крепко обнимаю каждого, Эйдан присматривается ко мне, усталый и озабоченный.
– Где ты была? – спрашивает он, а мальчики меж тем размыкают объятия и тащат меня по коридору показать что-то невероятно здоровское, что им удалось найти.
Они привели меня к тем коробкам и мешочкам с шариками, разложенным по всему ковру. Я оставила их так, когда накануне утром помчалась к Микки.
– Я учил их играть, – сказал Эйдан, уводя меня прочь. – Все в порядке, они очень аккуратно обращались с шариками, это мне больше всего хотелось запихать по шарику каждому из них в глотку, замучили они меня, – простонал он, обнимая меня и делая вид, что вот-вот заплачет. – Алфи не спал. Совсем, ни минуты. Чарли описал спальные мешки, а Фергюс в четыре часа утра поймал лягушку и собирался съесть ее на завтрак. Пришлось нам срочно ехать домой. Спаси меня, – прохныкал он.
Я засмеялась и крепко его обняла.
– Эйдан! – заговорила я, интонацией предупреждая о том, что сейчас последует.
– Да? – откликнулся он, не убирая рук, но ощутимо напрягся.
– Помнишь, как ты сказал, чтобы я не позволяла еще кому-нибудь поцеловать меня?
– Что? – он отодвинулся от меня, лицо исказилось.
– Папа! Мама! Алфи проглотил шарик!
Мы кинулись к детям.
Час спустя я все-таки скинула обувь, разделась и рухнула в постель. Почувствовала губы Эйдана на своей шее и едва успела закрыть глаза, как в дверь кто-то позвонил.
– Не иначе твой любовник, – проворчал Эйдан и повернулся на другой бок, предоставляя мне разбираться с этим.