Тело женщины в окружении стайки совсем не пугливых, любопытных рыбок отчетливо просматривалось с высоты сквозь бирюзовую толщу воды. Немного не доплыв до противоположного берега, Эйнрит вынырнула, фыркнула и взобралась на один из подводных камней. При этом ее небольшие, с острыми навершиями, груди всколыхнулись, и голубое, цвета неба Аиви, изящное тело женщины предстало перед Эваалем во всей красе.
— И все-таки Шаш — прекрасный мир, Эв! — Крикнула она.
Их группа контакта находилась на Шаш уже восьмой год. Последние два они с Эйнрит были вместе.
— Тебе виднее, Эйн. У тебя есть с чем сравнивать…
— Конечно, есть, мой юный любовник, — хохотнула Эйнрит, — придет время, и у тебя будет. Поверь мне, милый, Шаш действительно один из лучших миров в Галактике. По крайней мере для девушки, которая любит купаться и греться на солнышке!
— Ну, если вспомнить те немногие миры, где я бывал… пожалуй, этот мне нравится больше других… — Эвааль смахнул ладонью скатившуюся на лоб со смоляно-черного ежика его волос каплю. — Я иногда скучаю по Авлис…
— Мне на этой луне не очень нравится, — Эйнрит завела руки за голову и откинула назад прилипшие к плечам и шее волосы, спускавшиеся ей ниже лопаток.
— Почему?
— Прохладно там, — зябко пожала она хрупкими, слегка угловатыми плечами.
— Всего-то… отрегулировать температуру тела…
— А я не люблю быть холодной как какая-то рыба! — Эйнрит еще нарочитее поежилась, обхватила плечи руками и надула свои маленькие, слегка пухлые, лазурные губки.
— Эйн, прекрати! А-то я сейчас сам замерзну! — Эвааль поморщился, взглянув на ярко-красное солнце в аквамариновом небе.
— А я может этого и хочу!
— Чтобы я замерз?
— Да.
— Это еще зачем?
— А чтобы я потом тебя согрела!
Сказав это, Эйнрит изящным движением развела в стороны острые локотки: вода с ее мокрой но как всегда пышной гривы иссиня-черных волос продолжала тонкими ручейками сбегать по ее прекрасному лицу, шее, вокруг упругих холмиков со слегка заостренными, твердыми вершинами, окрашенными в темно-синий, ультрамариновый оттенок, по блестящей от влаги светло-голубой коже.
С высоты Эвааль отчетливо видел как разноцветные рыбки юрко крутились разноцветным вихрем вокруг камня, на котором сидела Эйнрит, создавая вокруг нее своим круговоротом атмосферу какой-то древней аивлянской сказки.
— Эйн, а тебе когда-нибудь говорили, что ты похожа на русалку?
— Нет, Эв… А что, я на нее похожа?
— Очень!
В ответ Эвааль услышал ее звонкий, почти как у девочки-подростка, смех.
В глубокой древности, во времена, когда Аиви населяли еще различные народы и расы, когда сама планета еще не имела Разума, а до открытия электричества оставались тысячелетия, аивляне считали себя потомками или творениями различных сказочных существ: богов, демонов, единого бога. В те далекие времена даже о самой форме планеты у ее жителей не было четкого и однозначного представления (высшим достижением тогда считалось искусство мореплавания, но никто и помыслить тогда не мог о путешествиях в другие миры или даже о существовании таких миров). Аивляне тогда, как и множество им подобных разумных существ во Вселенной, чьи цивилизации так же прошли через младенчество мистического восприятия пока еще непонятного, и от того казавшегося волшебным и магическим, пугавшего своей непознанностью мира, тоже верили в сказки. В те далекие времена родились легенды о русалках — прекрасных девах, обитавших в лесных чащах и в водах морей, озер и рек, способных на время принимать вид различных животных, птиц или рыб. Видеть тех дев-оборотней могли только избранные — прославившиеся в бою воины, герои, достойнейшие, из числа которых девы выбирали себе мужей и любовников. Легенды говорили о том, что те, на кого падал выбор русалок, уходили из мира людей в сказочную страну, где становились бессмертными…