И не зря!
Шесть с лишним месяцев пеленгаторы, квадрат за квадратом обшаривая Софию, не могли засечь точных координат нелегальных передатчиков Центра. Стопка перехваченных радиограмм все росла, а Доктор и Гофман были все еще далеки от цели. Кончилось тем, что две из трех нелегальных раций перебазировались в провинцию, на время ускользнули от функабвера, а последняя, засевшая где-то в квартале церкви святого Георгия, куковала и куковала, доводя операторов до тихого отчаяния. Радист работал с поразительной быстротой, сеанс кончался раньше, чем пеленгаторы успевали засечь его по параметрам, необходимым для фиксации на «сетке», и оставалось одно — докладывать Гофману, как и прежде, что районом поисков остается целая зона с десятками домов, сотнями квартир и тысячами жителей.
Число перехваченных шифрограмм перевалило за семьдесят. Доктор после очередного нагоняя из Берлина устраивал разносы Гофману, тот раздавал выговоры командирам пеленгоавтобусов, а Костров и Гешев, по своим каналам, жаловались послу Бекерле, обвиняя функабвер в отсутствии рвения. Как и в случае с «парижанами» и «брюссельцами», дело дошло до рейхсканцелярии, до Бормана; и обстановка накалилась. Делиусу пригрозили Восточным фронтом.
Шесть с лишним месяцев!..
Рация, засевшая где-то возле церкви святого Георгия, мало-помалу превратилась в кошмар, равно опасный для Доктора, Гофмана, Костова, Павлова, Гешева, Стоянова и Кузарова. Семь специальных служб занимались ею — и безрезультатно.
Павел Павлов имел повод похвалить себя за предусмотрительность. Если бы не подсказка из Берлина о трюке с электроэнергией, операторам и сейчас предстояло бы довольствоваться ролью регистраторов передач.
15 апреля оказалось переломным.
Диспетчер городской энергосети, действовавший по плану отделения «А», «вырубил» дом 25 по улице Царя Симеона. Рация умолкла — на три минуты. Список жильцов дома, немедленно доставленный Гешеву спецгруппой инспектора Сиклунова, содержал среди прочих фамилию радиоспециалиста Эмила Попова. Гешев, не сдержавшись, швырнул в лицо Сиклунову бумаги: «Не ты ли писал в докладной «благонадежен»?!» Сиклунов побагровел, пачка бумажек хлестнула по щеке, как пощечина.
Всю ночь Гешев, запершись, просидел в кабинете. Телефоны были отключены, срочные донесения агентов, требовавшие резолюций и виз начальства, переадресовывались к заместителям шефа отделения «А», специально вызванным для такого случая из дому. Кузаров и Павлов, пытавшиеся по прямому проводу связаться с Гешевым и получить от него какие-то разъяснения, получили короткий ответ: «Потерпите до утра». Не добавив ни слова, Гешев положил трубку.