По нашей просьбе свою первую лекцию доктор Штейнер устроил в столярной. Для пожилых дам были поставлены кресла и шезлонги; мы, все остальные, расположились, сидя на корточках, на машинах и досках и вслушивались в его слова о новых художественных импульсах, которым хотели послужить наши руки. Его тогдашние речи хорошо доходили до чувства, — в особенности благодаря тому, что произносились они в столь естественной обстановке; быть может, тогда там присутствовал и другой способ понимания. Позднее, спустя десятки лет, вспоминалось все вновь и вновь, как трудно было заслужить эти лекции, из которых можно было постоянно черпать нечто новое.
Странное чувство охватывало иногда на этом холме. Все было таким новым, молодым, устремленным в далекое будущее, — и однако неожиданно попадались уголки, выглядевшие такими знакомыми, словно старые друзья и родственники: вот балки лесов, рядом лестница-стремянка, груда мешков с песком, тачка, яма с известью и при ней черпак… Где я это уже видела? Казалось, что в современности отразились картины ушедших времен, отделенные от нас тонким воздушным слоем… Или то был занавес, который стоило лишь слегка отодвинуть в сторону, чтобы обнаружились совершенно иные картины? — Величественные, благородные постройки древних, незапамятных времен! — Участвуя в этом великом деле, мы не в первый раз собирались здесь. А в ночных сновидениях делалась понятнее та или иная картина.
Драгоценное семя будущего цветущего растения — модель Здания, стоявшая в Бродбекхаусе. Если проскользнугь внутрь, под купол модели, то здесь дышится совсем другим воздухом; так бывает, когда стоишь перед величайшими произведениями искусства прошлого, а иногда во время слушания музыки. Все было гармоничным — уравновешенной и при этом подвижной жизнью, — жизнью, которая одновременно есть выражение души и духа, язык жестов. Когда там работал доктор Штейнер, в другом купольном пространстве находилась Мария фон Сиверс. И в уравновешенности форм и пропорций обоих купольных пространств можно было уловить отражение ее одухотворенной красоты, присущей лишь искусству греков.
"И Здание становится человеком", — написал доктор Штейнер под южным розовым оконным узором.
Рабочие секции при Здании. Препятствие
Наряду с резьбой по дереву развивались и другие рабочие секции. Быстро рос весьма красивый по своим пропорциям "стекольный дом". Были доставлены цветные стекла. Работа с оконными стеклами была поручена Тадеушу Рихтеру, который пригласил к сотрудничеству с ним господина и госпожу Сидлецких. В обустройстве ему помог господин Ледебур. Позже к ним присоединились художник Вало фон Май, известный своими иллюстрациями, молодая художница фрейлейн фон Орт и К. Лидский.