А вот третий, тоже раненый, полусидел, опираясь спиной на бугрящиеся корни, и левой рукой пытался остановить кровь на правом плече. У него получалось плохо, видать, вскоре умрет, если не помочь. Но пощады не просил, как и не дергался, пытаясь хвататься за оружие. В равнодушных ко всему глазах только и отражались огни факелов.
«Не жилец скорей всего, – решил Грин. – Да и опасности не представляет».
Возиться с ними он не стал, а поспешил в том направлении, куда унесло Агапа. И почти сразу наткнулся на власнеча. Тот лежал как-то странно, словно шел в сторону избы, а потом рухнул ничком, раскинув руки в стороны. Обломки выбитой двери виднелись еще дальше, метрах в десяти. Получалось, что их отбросило с настолько невероятной силой? Или уже после своего полета-падения Гирчин умудрился встать на ноги и пройти такое вот немалое расстояние?
К последнему выводу подталкивал вид двух тел в доме. Ведь не сами же они запутались в паутине, кто-то же набросил ее? Да настолько коварную, что вражеский колдун не смог из нее вырваться?
Грин перевернул Агапа на спину, присмотрелся, прислушался к дыханию, нашел артерию на шее. Вроде живой, дышит нормально, пульс редкий, но есть. Видимых ран или явных травм нет. Даже лицо почти не пострадало, содранная кожа на скуле не в счет. А ведь его ударило вышибаемой изнутри дверью!
Но в любом случае лучше его пока не кантовать, авось сам в себя придет. Да и смерчень никоим образом не наблюдается рядом. Оглушен? Убит? При всем желании домовой на призывы постороннего человека не отзовется.
Грин бросился к Брониславу. По пути обратил внимание на второго подранка: тот перекатился на живот и, опираясь на руки, приподнял туловище, словно отжимался.
Шестопер недолго думая подскочил к врагу и быстро связал ему руки за спиной. Перекатил на бок, спиной к избе, и прикрикнул:
– Лежать и не шевелиться! Иначе смерть!
Вот теперь можно и баронету помочь… Если тот живой…
Второй факел он пристроил на стене рядом с первым, чтобы ясно видеть в любой момент, что делают раненые. А для себя внутри избы зажег еще два, вставив их в специальные отверстия в столе. И только тогда начал резать ножом странную паутину. Та была с сюрпризом – словно сделанная из вязкого клея. Нож прилип к ней намертво, враз утратив все свои режущие способности.
«Что за напасть? – ругался про себя Василий, не зная, чем еще можно справиться с диковинной разновидностью местного колдовства и стараясь к ней не прикасаться руками. – Никак ее лишь определенными химикатами надо снимать? Или еще какой волшбой?..»