– То есть колдун не очнется?
– Не-а! – уже с полным ртом каши прошамкал власнеч. – До утра будет валяться как миленький. Но что связал так тщательно, хвалю. От такого вурдалака чего угодно можно ожидать.
– А почему тогда колдун Бронислава не свалил, когда с ним боролся? – недоумевал Шестопер. – Странно как-то.
Агап съел не меньше, чем полмиски, пока соизволил ответить:
– Тут сразу несколько факторов нашему другу помогло. И он о них знал прекрасно, потому и бросился в ближний бой. Во-первых, на нем самые лучшие обереги, которые я для него делал, не жалея своего времени и лучших, самых дорогих ингредиентов. Во-вторых, когда власнеча душат руками, он практически беззащитен и мало что может применить из своего чародейского арсенала. А по мне – да, успел, сволочь, шарахнуть…
И снова набросился на кашу. Рыцарь ткнул пальцем в лежащего в отключке товарища:
– Почему не разбудишь? Его, бедного, тоже накормить надо.
– Обойдется! Пока… Ему выспаться надо, еще хотя бы часик. После моей паутинки – самая лепота. Иначе на мозг слишком большая нагрузка. Помереть можно. А этого, – он ткнул ложкой во вражеского колдуна, – сейчас будить уже начал. Не жалко. Так что развязывай его, водружай на стул и снова привязывай.
– А этого куда? Он почти здоров.
Гирчин скептически осмотрел наемника и решил пошутить:
– Прикопай где-нибудь, чтоб глаза не мозолил.
– Да он нормальный парень, – пряча улыбку, заступился за побледневшего пленника Василий, понимая, что прозвучала не совсем удачная шутка. – Обещал помочь при пленении второго колдуна, который в пещере ночует.
– А-а-а, тогда ладно. Пусть сидит под стенкой да помалкивает, – смилостивился гигант и, пока Василий выполнял его указания, перемещая пленных, быстро доел кашу. Встал во весь свой богатырский рост, оперся кулачищами на стол и как-то по-особенному уставился на своего коллегу, буквально оживив того ревом: – Проснись, тля! Проснись и отвечай на мои вопросы! И повинуйся мне во всем!
Неизвестно почему, но Райкалину пришла в голову мысль: «Кажется, Агап перестарался. Так допросы не ведутся. Да и наемник под стеночкой чуть не обделался от страха…»
Объект воздействия вроде как очнулся, открыл глаза, но тут же задергался всем телом, словно на него падучая напала или его подключили к напряжению в триста восемьдесят вольт.
И ладно бы только так отреагировал. Но дальше пошло еще хуже. Из ушей и носа колдуна потекла кровь, он весь посинел, с хрипом и бульканьем выдохнул с трудом воздух, его язык вывалился изо рта в последней конвульсии всего тела, и власнеч испустил дух.