– Естественно, не знаете. Да и знать не можете. Если говорить честно, то счастье я пока еще не обрела. Но счастливой я буду обязательно. – Женщина наклонилась к нему и продолжила: – Представьте, что заблудились в лесу. В лесу, из которого никогда не выбраться. Со всех сторон вас обступают мрачные деревья. И вдруг черные стволы деревьев расступаются, и прямо перед собой вы видите залитую солнцем поляну. Достаточно сделать всего один только шаг, и вы окажетесь…
– Многое кажется прекрасным, пока мы стремимся к нему, – заметил мистер Саттерсвейт. – На расстоянии даже самое уродливое может выглядеть красивым.
Из коридора донесся звук приближавшихся шагов, и мистер Саттерсвейт посмотрел на дверь. Вскоре на пороге появился блондин с довольно туповатым лицом. Это был тот самый молодой человек, который во время ужина внимания мистера Саттерсвейта не привлек.
– Мейбель, мы тебя ждем, – отрывисто произнес он.
Мейбель Эннесли тотчас слезла с подоконника. Лицо ее стало непроницаемым.
– Джерард, я уже иду, – сказала она спокойным, бесстрастным голосом. – Мы здесь с мистером Саттерсвейтом беседовали.
Женщина вышла из комнаты. Мистер Саттерсвейт последовал за ней. В коридоре он обернулся и, увидев выражение лица шедшего за ними Джерарда Эннесли, подумал: «Ревнует, бедняга. А что ему еще делать, если у него такая очаровательная жена?»
В гостиной горел яркий свет. Как только Мейбель Эннесли вошла в комнату, Мадж и Дорис Коулз набросились на нее с упреками:
– Мейбель, ты – чудовище. Мы тебя ждем, а ты даже не торопишься.
Женщина села на низенькую скамеечку, взяла на гитаре аккорд и запела песню о любви, которую все тут же и подхватили.
«Боже мой, сколько же идиотских песен создано о страстных чувствах к какой-то маленькой «крошке»!» – слушая их пение, подумал мистер Саттерсвейт.
Хотя это и не был старомодный вальс, но синкопированные звуки, издаваемые гавайской гитарой, все же трогали его душу.
Воздух в комнате посерел от дыма сигарет. Ритм мелодии становился все быстрее и быстрее.
«Ни тебе приятной беседы, ни хорошей музыки, ни покоя», – подумал мистер Саттерсвейт.
Неожиданно Мейбель Эннесли прервалась и, с улыбкой посмотрев на него, запела «Лебедя» Грига:
– «Мой лебедь, лебедь белоснежный…»
Это была любимая песня мистера Саттерсвейта. Особенно ему нравились последние строки, в которых выражалось искреннее удивление: «Так неужели ты всего лишь лебедь? Всего лишь лебедь?»
После того как музыка стихла, а хозяин дома с задумчивым видом принялся перебирать струны гитары, Мадж предложила всем по бокалу легкого коктейля. После выпивки гости стали желать друг другу спокойной ночи. В этот момент Джерард Эннесли незаметно выскользнул из гостиной.