— Останови меня, Вейни… — прошептал он. — Скажи, чтобы я прекратил, и я послушаюсь…
Она чуть откинула голову. Разве можно остановить вихрь? Или запретить прибой? Или замедлить бесконечное движение светила?
Вейн вздохнула, а потом обвила его шею руками и неумело прижалась к нему в поцелуе. Еще целый миг он боролся, с ней, с собой, а потом рывком перевернул ее на спину, придавил к лежанке. Накрыл ее губы, раскрывая их, лаская языком, терзая рот неудержимым поцелуем. Он едва сдерживался, чтобы не набросится на нее, словно зверь на добычу.
Александр прошелся губами по ее шее, спустился ниже, вылизывая ямочку у горла, еще ниже… Его ладони гладили и ласкали ее тело, нарочно медленно, потому что он боялся сделать резкое движение и сорваться в бездну страсти, где исчезает разум. Но все равно срывался, лишь усилием воли удерживаясь на краю.
Он провел пальцев вокруг соска и сжал ей грудь. Пальцы сменили губы. Вейн выгнулась, ощутив это влажное прикосновение, и вскрикнула, когда он чуть прикусил ей кожу. Руки мужчины гладили и дразнили, рисовали на ее коже горячие узоры, будили в ней что-то дикое и неизведанное. Внутри все ныло, требовало разрядки и наслаждения, которого она еще не знала, но понимала первобытным женским инстинктом.
Она снова вскрикнула, когда почувствовала его пальцы между ног, безотчетно отстранилась, сжалась.
— Не бойся, — прошептал он, нежно пробежал пальцами по коже бедра, снова пробуждая ее чувственность.
И стал целовать ее, дразня языком, нежно посасывая, облизывая. Медленно поглаживал ей бедра, изо всех сил сдерживая себя. Он боялся прижать к тюфяку нежную лейну, впиться в ее губы с силой, вбиться сразу, сделать то, чего требовало его тело. И в то же время, он наслаждался этой мучительно медленной игрой, исследованием и приручением ее, заставляя не бояться, а открываться ему навстречу.
Или это она играла и приручала его?
Вейн стянула с Александра рубашку, отвечая на поцелуй. Опустила голову и поцеловала его грудь. Повторила то, что он делал с ней, с удовольствием ощущая, как сильно бьется его сердце, как тяжело он дышит, сквозь зубы втягивает воздух.
Он отстранился лишь на миг, чтобы скинуть сапоги и брюки. И в следующий миг уже снова прижал ее к себе. И Вейн задохнулась, ощутив то, что упиралось теперь ей в живот. Его поцелуи становились все проникновеннее, неистовее. Ласки пугали откровенностью. Он снова коснулся между ее ног, и стал гладить, трогать, скользить пальцами, уверенно и жадно. Вейн выгнулась под его умелыми руками, застонала, с изумлением ощущая внутри себя жаркую и мучительную волну, которая словно прибой все нарастала от его бесстыдных ласк, от губ, посасывающих соски, от горячего сильного тела, вжимающего ее в лежанку.