— А вам идет такая улыбка, — продолжал сыпать комплиментами Херладзе.
— Спасибо! Заходите, буду только рада.
— Обязательно! Звать-то вас как?
— Инна.
— Очень приятно, а меня Георгий. Свой телефончик не дадите?
— Ну, если только…
— Нет, нет, Инна, ничего личного.
— Правда? — хихикнула она и подала визитку.
— Положу ее на сердце, — с улыбкой произнес Херладзе, надел куртку, осмотрелся в зеркале; на глаза попались парики, и ему пришла неожиданная мысль: «Парик? Отличная страховка на явку с Доком!»
Он остановился и обратился к блондинке:
— Инна, у меня к вам огромная просьба.
— Даже огромная? Что, вернуть усы? — спросила она и кокетливо заметила: — Но для этого вам придется очень постараться.
Херладзе шаркнул ножкой и, склонившись в галантном поклоне, огорошил: — Я уже у ваших ног, а пока разрешите взять парик напрокат?
— Что-о?! Парик? — удивилась Инна.
— Да, взамен на усы.
— Ну-у, не знаю.
— Да, вы не волнуйтесь, завтра верну. Хочу подшутить над другом.
— Если только так, — согласилась Инна и великодушно предложила: — Выбирайте любой!
Херладзе примерил и остановил выбор на парике, в котором походил на певца Валерия Леонтьева.
— А вам идет, — оценила Инна.
— Спасибо, — поблагодарил Херладзе и, одарив ее лучезарной улыбкой, в приподнятом настроении вышел на улицу. Экспромт в парикмахерской завершился более чем удачно. Его уже не страшили сюрпризы, которыми могла обернуться встреча с агентом. До нее оставалось меньше сорока минут, поэтому Херладзе не стал останавливать такси и пешком направился к кафе «Бриз».
Солнце уже находилось в зените и грело не по-зимнему. Подставив лицо лучам, Херладзе наслаждался теплом и в полную грудь вдыхал воздух, в котором чувствовалось дыхание близкой весны. Но капризная природа недолго радовала. Со стороны гор наползли тучи и подул холодный ветер. Херладзе поежился и бросил взгляд на часы. Стрелки показывали без пятнадцати двенадцать, и его снова охватило волнение. Леденящий холодок — невидимого дыхания российской контрразведки — окатил спину. Нет, это не был страх, он остался в Тбилиси, когда Чиковани сделал ему предложение сменить теплый кабинет на непредсказуемую и полную риска работу нелегального резидента. После него состоялась беседа с Джапаридзе, а потом с самим президентом Саакашвили. Тот с особой теплотой и проникновенностью говорил о его великой миссии — «освобождении Грузии от сепаратистских режимов и российских оккупантов в Абхазии и Южной Осетии». Каждое слово из его речи намертво врезалось в память Херладзе, она заставляла забывать о страхе перед провалом. Поэтому, готовясь к явке с агентом, он опасался только одного: чтобы миссия, возложенная на него президентом, не успев начаться, закончилась.