Вместе с тем, несмотря на зрелость и мудрость, было в ней что- то от маленькой девочки - та живость и открытость вещам и людям, готовность всякий раз по- новому смотреть на то, что тысячу раз пережито, перепробовано, затёрто до дыр. Была она удивительно свежа, как свеж воздух после грозы - и вот, прекрасная в своей простоте, стояла на пороге затхлой каморки, из которой Гиркас уже две недели не выносил мусор.
А что же Гиркас? Он, конечно, ошалел, но уж точно не от её величия. Вот уже полгода он не видел так близко ни одной женщины, а это, как известно, дурно сказывается на душевном здравии. Теперь же, когда женщина, да ещё и столь красивая, сама постучалась к нему в двери, он буквально был вне себя от счастья.
И вот он стоял и глазел, глазел, глазел, пока незнакомка не выдержала:
- Что с вами? - спросила она. - Я вас не напугала? У вас очень бледное лицо.
- Н- ничего, - пробормотал Гиркас и сглотнул слюну. Вырез её платья, казалось, воплощал собой Тайну. "О, Афродита Пенорождённая!", - всплыли в памяти строчки стихов, однако во рту у него пересохло, и всё, что он смог из себя выдавить, было:
- Почему вы не заходите?
- Я кое- что прочла у вас на двери, пока ждала, - сказала гостья. - Это правда, что для усиления безопасности по всему помещению вашего офиса распылены семена растения хои- хои?
- Вы про эту записку? - Гиркас поспешно выглянул за дверь и сорвал клочок бумаги. - Это ерунда. Глупости!
- Но я точно знаю, что эти семена ядовиты, - незнакомка оказалась настойчивой. - Почему вы так спокойно говорите об этом? Ведь если случится утечка, под угрозой окажется множество жизней!
- Говорю вам, это враньё, - поспешил заверить её Гиркас. - Мы с Конкасом поспорили, что записка отпугнёт посетителей. Как видите, я проиграл.
- Кто это - Конкас? - во взгляде незнакомки светилось вежливое любопытство. Глядя на её лицо, прекрасное как у греческой статуи, Гиркас подумал: "Вот бы поцеловать её прямо в губы". Любой конгар на его месте давно бы это сделал, но Гиркас был цивилизованный человек, и потому сказал лишь:
- Конкас - ну, это Конкас.
- Я понимаю, - кивнула незнакомка. - Это он храпит сзади вас, в прихожей?
Действительно, Конкас храпел, и храпел громко. Начинался звук с тоненького, нежного свиста, затем набирал силу и завершался мощным рыкающим аккордом, от которого усы Конкаса поднимались, словно от сильного ветра.
- Какие ужасные звуки, - сказала гостья. - Вы, должно быть, совершенно не заботитесь о его здоровье. Так храпит человек, который находится при смерти!