– Чужак! Ему уже не помочь! – услышал он за спиной рев Дениса, который рванул его на себя, пытаясь втащить в дверь.
Глеб почувствовал на себе тяжесть твари и, не раздумывая, дернул за кольцо, освобождаясь от рюкзака и вцепившегося в него монстра. Новый рывок Дениса заставил Чужинова влететь в помещение, и за его спиной с лязгом захлопнулась дверь. На ногах удержаться ему не удалось, и он упал, сильно ударившись плечом об стол. Тут же вскочил, лихорадочно перезаряжая оружие, морщась от боли. Подскочил к дверям, чтобы убедиться – они надежно закрыты. Чиркнул зажигалкой, взял со стола незаполненный бланк административного правонарушения, свернул его, поджег, прошелся по помещению. Прокоп не подвел, выбрав, возможно, самое безопасное место во всем здании вокзала: дверь металлическая, на окнах – решетки, толщина прутьев которых даже с полувзгляда вызывает уважение. Взглянул на Егора, лежавшего с закрытыми глазами. Затем на Войтова, опасно приблизившегося к окошечку в дверях и что-то высматривавшего в темноте вокзала с пистолетом АПС наготове.
– Денис, – сказал он, – отойди.
Войтов прорычал в ответ что-то неразборчивое, но от двери послушно отошел. Сунул пистолет в кобуру на разгрузке и, размахнувшись, изо всей силы впечатал кулак в дверцу металлического шкафчика для одежды, заставив ее провалиться глубоко внутрь.
– Я эту гадину за Рустама собственными зубами загрызу, – зло пообещал он.
Было понятно, о какой именно гадине говорил Войтов. Той самой, которая, по его убеждению, стала для них источником бед. Из-за которой погибли и Роман Крапивин, и Семен Поликарпов, а теперь и Рустам Джиоев.
– Зубами не надо, Денис, просто пристрели ее, – устало сказал Чужинов, склоняясь над Егором. – Как ты?
– Все хорошо, – ответил тот и, противореча своему утверждению, невольно прикусил губу от приступа боли, едва удержав стон.
Хорошего было мало: Егора растрясло по дороге, и рана начала обильно кровоточить. Причем и на груди, и на спине. К тому же он посинел от холода, кожа покрылась пупырышками.
– Прокоп, посвети, – сказал Глеб и скривился, вспомнив, что рюкзак остался за дверью. Вернее, то, что от него осталось теперь, после того как он побывал в зубах тварей. Те даже оружейную сталь пытаются грызть, учуяв на ней запах человека, что же тогда говорить об остальном?
Припасов и без того было мало – впритык на обратный путь, и только в том случае, если нигде не задерживаться. А уж теперь!.. На четверых два рюкзака: Прокопа и Войтова. Денису и поделиться-то с товарищами особенно нечем: его боекомплект к автоматам остальных не подходит, калибр не тот. Если только пистолетными патронами. Но много ли толку от пистолета? Разве что застрелиться, чтобы не мучиться. У Киреева какую-то часть поклажи занимает взрывчатка, взятая на всякий случай, который так и не подвернулся. А самое главное, они потеряли практически все, что должны были принести Старовойтовой.