— Не-ет, — неуверенно пробормотал Петенька, испытывая редкостное наслаждение от того, что с его плеч сняли несносный груз.
— Ну вот что, дорогой товарищ, — сказал Сыч строго. — Ты лучше мне не ври. Все равно ведь не умеешь. Да комсоргу это и не полагается… Помнишь, старшина говорил о цветиках и ягодках? Вот они самые, ягодки, и начинаются. Ничего, как-нибудь. Только духом не падай. На луну чаще посматривай — она ныне, кажется, малость поболе кроильного решета.
— Сам посматривай, если охота! — пропищал Петенька и подумал: «Вот и этот молчун припомнил мне мои слова».
Намек на то, что он является комсомольским руководителем, вконец расстроил Петеньку, и он забушевал:
— Иван, отдай противогаз и вещмешок. Отдай, говорю, Не то… слышишь?
— Да ты уж не драться ли собрался, Петух?
— Отдай!
— Да ты что, сдурел? И не подумаю!
Вскоре объявили привал.
Солдаты где стояли, там и повалились на снег, будто их кто-то невидимый больно стеганул по ногам. Непередаваемое блаженство разлилось по их уставшим телам. Все, как по команде, облегчая душу, глубоко, до хруста в груди, вздохнули и начали шарить по карманам, отыскивая кисеты и портсигары, благо курить не запрещалось.
На снежном просторе замерцал новый Млечный Путь, перемигиваясь множеством красных точек с тем, что распростерся над миром в своей заколдованной холодной вышине.
— Ну вот. Теперь можешь взять свою поклажу, — сказал Сыч, передавая подозрительно примолкшему Петеньке вещмешок и противогаз.
— Неужели ты не устал? — спросил его все же Рябов.
— Устал, очень! — чистосердечно признался Сыч.
Петенька долго всматривался в его фигуру, мысленно спрашивая себя: «Да Сыч ли это или какой-нибудь другой солдат?»
К ним подошел Громоздкин.
— А я вот так не смог бы, — неожиданно пожаловался ему Петенька, думая об Иване и о себе и понимая, что сравнение не в его пользу. — Кому только вздумалось избрать меня комсоргом? Полк совершает трудный марш. Солдаты устали, многие приуныли. Где же моя руководящая роль? Со мной самим нянчиться пришлось. Да я и не знаю, что мне делать. Газетку бы прочитать, да темно, не видать ни лешего!
— А ты анекдот расскажи.
— Брось трепаться, Селиван. С тобой серьезно, а ты…
— И я серьезно. Посмеются ребята — усталости как не бывало. А сейчас это и нужно. Вот и вся твоя руководящая роль.
— Не смейся.
— Я не смеюсь. Ты только попробуй. Подполковник Климов одобрит. Вот увидишь!
— Я и анекдотов не знаю, — грустно признался Петенька.
— Поручи мне.
— Скажешь тоже! Да мне за такие поручения шею намылят!
— Ну как хочешь, — притворно вздохнул Селиван.