Полковник между тем продолжал:
— Напиши, что газета выйдет не раньше чем через неделю…
— Она никогда не выйдет! — заорал я. — Вы знаете, что все шрифты погибли, товарищ полковник?
Денисов обернулся.
— Ах ты уже здесь! Ну что же ты орешь? Давай докладывай. И долго вы искали эту мину? Это же ведь надо уметь. Сотни машин прошли раньше вас по этой дороге — и ничего. Только вы… Ну да ладно… Рассказывай…
Я рассказал, закончив тем, что газета не может выйти ни через неделю, ни через две недели, ни через месяц, ни через год и вообще никогда не выйдет, ежели нам не дадут шрифты…
— Шрифты вам никто не даст, — спокойно подтвердил Денисов. — А газета должна выйти через неделю. Дивизия не может остаться без своей газеты.
— Но, товарищ полковник…
— Все, капитан, идите.
Но я продолжал стоять. Мне показалось, что полковник смеется надо мной. Я вспомнил своих несчастных ребят, что ждут меня в одиноком домике, и мне стало очень обидно и за них и за себя.
— Газета без шрифтов не может выйти! — в полном отчаянии повторил я.
— А вы их найдете.
— Где?
— Где потеряли.
Это было уж слишком!
«Умный же человек, что он, однако, говорит?» Я готов был заплакать, глядя на маленькую, подобранную, аккуратную фигурку начподива, повернувшегося ко мне спиной и колдовавшего что-то над политдонесением. И спина и маленькие красные уши, плотно прижатые к большой круглой голове, были сердиты.
— Разрешите идти? — изо всех сил стараясь быть спокойным, спросил я все же дрогнувшим голосом.
Лишь на рассвете я вернулся в наш домик. Там никто не спал. Мне даже показалось, что люди сидели всё в тех же позах, в каких они были с вечера. Теперь все с надеждой смотрели на меня и ждали, что я им сообщу. Мне почему-то захотелось тотчас же уничтожить эту их надежду, и я резко, словно бы эти ребята были виноваты в том, что случилось, выпалил:
— Никаких шрифтов нам не дадут. Через неделю приказано выпустить первый номер газеты.
— Ничего себе! Чем они там думают? — поморщился Андрей Дубицкий.
— Товарищ капитан, разрешите, я сам схожу к Денисову, — попросил Юрка Кузес (начальник политотдела его любил, и Юрка знал это). — Тут какое-то недоразумение…
— Они видели когда-нибудь типографию? — ядовито спросил Макогон, сверкнув нагловатыми своими зелеными глазами.
— Приказы не обсуждаются, а выполняются! — громко сказал я, и все притихли, молча засопели.
Первое конструктивное предложение поступило от Миши Михайлова:
— Надо занять шрифты в соседних дивизиях.
Ухватились было за это предложение, но при дальнейшем обсуждении пришли к единодушному заключению, что из этой затеи ничего не выйдет: мы по собственному опыту знали, сколь бедны редакции дивизионных газет шрифтами.