— Завтра мы идём к гинекологу. Я договорилась, — присев напротив, Вероника пристально посмотрела на дочь.
— И когда?.. Ну, это… операция…
— Отец уедет одиннадцатого… Думаю, в этот же день.
Вероника Григорьевна проснулась очень рано. Вернее, она практически не спала всю ночь, и предутреннее забытье, накатившее внезапно, вряд ли можно было назвать сном. Поставленный с вечера будильник нарушил тишину, и женщина нехотя поднялась с постели.
Посмотрев на всё ещё спящего супруга, накинула на плечи яркий шёлковый халат и вышла из спальни. Семён Ильич должен был встать ровно через пять минут — эта привычка выработалась у него за много лет: услышав во сне будильник, он ещё ровно пять минут пребывал в состоянии покоя, а затем просыпался самостоятельно, чем до сих пор удивлял своих домашних.
Выйдя на кухню, женщина зажгла газовую плиту и поставила на неё полный чайник. Её двоюродная сестра, исполнявшая обязанности домработницы, приходила к девяти утра, поэтому утренний кофе Вероника варила собственноручно. Завести домработницу ей посоветовала знакомая, жена ответственного партийного работника, и первое время Вероника Григорьевна стеснялась, да и супруг был категорически против. Но позже, прислушавшись к мнению подруги, Вероника всё же уговорила мужа, обосновав свою просьбу желанием помочь своей родственнице — Галя, так звали двоюродную сестру, жила в глухой деревне, совершенно одна, и с охотой переехала в областной город. В этом был двойной смысл: получив новую квартиру, Семён Ильич прописал Галю в старой, и оставил там жить, благо прежняя квартира не была ведомственной. Женщине было тридцать пять, она была младше Вероники на семь лет. Детей у Галины не было, замуж она не собиралась, и, обустроившись на новом месте, полностью погрузилась в свои новые заботы: приносила продукты, готовила обед и ужин, убирала квартиру своих высокопоставленных родственников, пока они и их дети были на работе и учёбе. Естественно, Галина не была в курсе всех дел семьи, все разговоры с дочерью по поводу беременности и предстоящего аборта Вероника Григорьевна вела в отсутствии сестры, и теперь сосредоточенно придумывала причину, по которой Гале не нужно было бы приходить в ближайшие несколько дней, чтобы не заметить отсутствия Александры и потом случайно не проговориться Семёну Ильичу, что его дочери не было дома целых три дня.
— Доброе утро, — проснувшийся супруг появился в дверях кухни, на ходу затягивая пояс дорогого махрового халата в крупную бело-коричневую полоску.
— Доброе утро! — широко улыбаясь, Вероника подошла к мужу и, обняв, расцеловала в обе щёки, — товарищ полковник, разрешите поздравить вас с профессиональным праздником!