— Эй, вредитель, что твоя проклятая дверь сотворила с Рырглу? Мы просто пришли поговорить и узнать, собрал ли ты деньги.
— Поговорить? А мне кажется, что кое‑кто тут пытался вскрыть мой дом! — указал я на оплавленные отмычки в руке лежащего зомби.
— Мы думали, ты заперся и не хочешь с нами разговаривать.
— Если я не ошибаюсь, то две недели еще не истекли.
— У нас сменилось руководство и правила, — пожал плечами главарь, — И лучше тебе прямо сейчас заплатить по — хорошему, иначе…
Я замер и высыпал назад в кошель приготовленные монеты. Угрожать мне, вредителю? В присутствии моего телохранителя?
— И своим цепным мертвяком можешь меня не пугать. И на него управу найдем.
Вымогатель свистнул, и из тени дома вышла фигура, закутанная в черный переливающийся при каждом движении шелк.
— Жрец Морту! — испуганно выдохнул я.
Эти слуги одного их темнейших богов были способны вселить страх даже в бесчувственные сердца низшей нежити. Потому что Морту, бог разложения и гнили, даровал им особую власть мертвой плотью, благодаря чему темные жрецы упокаивали кладбища не хуже опытного некроманта, одними лишь молитвами, и почти не уступая на этом поприще священникам Светлой стороны. Правда, после так называемого прикосновения Морту мертвецы не возвращались в свои могилы, а превращались в кучи смердящей и безжизненной слизи.
Лицо жреца было скрыто клубящейся перед ним тьмой. Как я слышал, они делали так, потому что их лица представляли собой кошмарное зрелище: непрерывно разлагающаяся плоть, которой коснулся сам Морту. Помеченные этим богом навсегда утрачивали человеческий облик и внешне, и внутри.
— Властью, данной мне Владыкой Морту… — начал молитву жрец, указывая затянутым в черный шелк пальцем на вурдалака.
Руди пошатнулся, словно от удара. Лицо его исказила жуткая гримаса, а рубаха на груди задымилась. Я ждал, когда же он выпустит свои смертоносные когти — лезвия, но тот медлил. А я ничем не мог помочь: жрец находился под защитой одного из сильнейших богов, и мои проклятья ему — что мертвому горчичник. Разве что по темечку его пристукнуть, но за мной пристально следили два головореза, не упуская из виду ни одного жеста.
— Сдохни! — прохрипел вурдалак, срывая что‑то со своего пояса и бросая в служителя Морту.
Тот вдруг схватился за шею, словно задыхался. Руди прыгнул, одним махом преодолев разделявшее их расстояние, и всем своим весом обрушился на жреца, подминая его под себя и ломая, словно соломенную куклу. Выпустив лезвия, вурдалак одним ударом снес голову темному и отскочил.
Лежавшее тело вдруг задымилось и начало таять, покрывшись густым зеленым дымом. Мы все шагнули назад, стараясь не дышать — чтобы это ни было, лучше было держаться от него подальше. Через пару минут все было кончено, и на земле остались лежать лишь изодранные лохмотья. С головой произошло то же самое.