— Еще жрецы в запасе есть? — деловито поинтересовался я. Ошарашенный главарь отрицательно мотнул головой, — Тогда убирайтесь вон, и прихватите свою падаль. Деньги будут в конце месяца, за все положенное время. Чем реже я буду видеть ваши мерзкие рожи, тем лучше будет для вас. Ясно?
Когда они убрались, унося с собою тело зомби, Руди подошел к останкам темного жреца и что‑то подобрал с земли.
— Что это?
— Я тебе о ней говорил. Это веревка — самодавка, которую дал мне Хаззак. Она обвивается вокруг шеи и душит. Надо же, какая полезная оказалась вещица.
— Ага. Зато мне он всякого хлама насовал. Лучше объясни, как ты ухитрился устоять против жреца Морту, если должен был превратиться в кучу гниющего мяса от одного его взгляда?
Вместо ответа вурдалак содрал с себя остатки сгоревшей рубахи. Магическая татуировка на его груди теперь была больше похожа на рану от сильнейшего ожога.
— Мать моя могила, — прошептал Руди.
А я пообещал, что больше никогда не буду испытывать терпение мессира Караха…
Как показал печальный опыт Рырглу, мой дом, а точнее, замок на двери, вполне мог постоять за себя. Правда, оставались еще и окна, но мастер — кузнец что‑то говорил о том, что запоры на них тоже связаны с замком — чтобы он не имел в виду, но всякие мерзкие насекомые избегали даже открытых окон, сворачивая прямо на лету, чтобы в них не угодить. Оставалось надеяться, что ворам тоже будет не так просто в них проникнуть. Когда разбогатею, непременно верну мастеру двойную стоимость этого шедевра.
Собственно, особо ценных вещей в доме не было: деньги по настоятельному совету Руди я давно определил в подходящий банк, а прочего хозяйства еще не успел нажить. В общем, сборы отняли всего пару часов, после чего мы наведались сначала к Кобритте, а потом на рынок.
Ведьма первым делом попросила посмотреть на наши амулеты и татуировки. Восхищено поцокав языком, она лишь покачала головой: такая магия ей оказалась не по зубам.
— Знаешь, а тебе идет, — жарко прошептала она, поглаживая мою грудь в том месте, где был нанесен рисунок.
Ее флирт казался неуклюжим и даже смешным в сравнении с тем, что обрушивала на меня вирра Кориана. Тем не менее, чтобы не расстраивать почти вековую ведьму со внешностью роковой красотки, я быстро закончил наговор, который начал еще перед ее жилищем, и прикрылся «ледяным домом». Это одновременно и обидело ее, и польстило.
— Так ты говоришь, что отправляешься в пасть к стае голодных вампиров?
Почему‑то она упорно игнорировала Руди, словно он был предметом обстановки. Кстати, так большинство ведьм относилось к нежити: ведь на живых мертвецов не действовали почти никакие ведьминские чары.