Сказки и легенды, исторические справочники и картографические сборники, учебники по философии, по анатомии, классической и древней литературе, алхимии, жизнеописания великих и даже сборник трактирных песен, которые и вовсе непонятно кто мог читать — публика в подобных заведениях была сплошь неграмотной. Казалось, что здесь можно найти все что угодно! Даже всевозможные книги заклинаний, начиная от жреческих откровений Аурана — Целителя и заканчивая трактатом «О ритуальном бескровном мучительстве…» мессира Караха — да — да, моего нынешнего «хозяина»! — написанного на человеческой коже. Мне даже удалось отыскать целый шкаф с книгами, написанными на Светлой стороне.
От обилия цветных обложек, букв и картинок у меня уже голова начала идти кругом. Усевшись за стол, на котором стояла одинокая горящая свеча, я задумался о том, что это за странное место. Судя по всему, этот зал находился даже ниже уровня подвалов, однако, здесь не было ни пыли, ни паутины, ни даже сырости, обычной для таких помещений. Интересно, один лишь герцог знал об этом месте? Тогда куда вели остальные двери там, наверху? Чутье мне подсказывало, что из других комнат замка тоже можно было попасть к винтовой лестнице, ведущей сюда. К тому же, спускаясь, я видел еще пару круглых комнат с дверьми, вроде той, через которую пришел я.
Семейный архив? Музей? Огромный рабочий кабинет на сотню человек… то есть, вампиров? Или здесь проводились какие‑то исследования? Разумеется, нужно было заглянуть за одну из дверей, на которых висели замки, но я не был уверен, что мой ключ к ним подойдет, да и задерживаться дальше здесь было слишком опасно.
Вдруг что‑то насторожило меня. Что‑то необычное, совсем рядом. Пламя свечи! Оно трепетало и клонилось в одну и тоже сторону, указывая на легкий сквозняк! Я взял свечу и поводил ею, определяя направление. Судя по всему, ветерок шел из‑за зеркала, стоящего у самой стены. Как и большая часть остальных, оно было накрыто непрозрачной тканью. А под нею… Зеркала там не было, зато была дверь, и она была приоткрыта. Выходит, я все это время был здесь не один? Или кто‑то просто забыл закрыть за собою дверь? Или… Оставил специально, чтобы потом вернуться?
Я долго не решался войти, но потом услышал тихий стон по ту сторону. Стон, полный муки и боли. Дальше медлить было нельзя, и мне удалось протиснуться в щель, не открывая двери шире. В правой руке — свеча, а в левой зажат кинжал, плотно прижатый к внутренней стороне запястья таким образом, чтобы его нельзя было заметить.
За дверью оказалась небольшая каморка, в которой из мебели были лишь массивный длинный стол, покрытый бурыми пятнами, да низкий крепко сколоченный табурет. Не считать же мебелью изможденного человека, прикованного массивными цепями к стене? Выглядел тот просто ужасно. Тело его было покрыто грязью и бурыми пятнами засохшей крови, весь в синяках, ожогах и ссадинах. Правый глаз и верхняя губа отсутствовали, а руки были жутко выкручены. Святая инквизиция, да как он вообще ухитрился остаться в живых, с такими‑то увечьями? Создавалось ощущение, что его пытала целая группа экзекуторов — любителей, оттачивая свое мастерство на несчастном.