В далеком 1992 году ельцинисты, почуяв нарастание патриотической волны, вздумали назначить Сергея Станкевича главным «державником» страны, выделив для презентации нового облика отъявленного демократа обширный зал и собрав значительную аудиторию. Но как-то не заладилось у Станкевича. Речь на презентации себя в качестве «державника» он произнес неплохо, но потом дело не пошло. Патриоты тогда были с очень «левым» душком. Да и вице-президент Руцкой провел Конгресс гражданских и патриотических сил, где собрались как раз настоящие державники-традиционалисты, а не леваки. Потом и этот «державник» тоже провалился в «левизну» и пошел служить либералам: как державник посидел в тюрьме (после 1993), как либерал служил губернатором Курской области со всеми либеральными безобразиями — коррупцией, кумовством, казнокрадством. У Станкевича тоже все было на грани тюрьмы. В тюрьму он не попал, пересидев за границей, но и во власть его больше не пустили. Вероятно, такова на Руси судьба назначенцев в патриоты. Для нынешних играющих в патриотов наемников олигархии должна быть свобода выбора — тюрьма или полное забвение. Как-то надо им обеспечить именно такой финал биографии. Но вернемся к лицу «Единой России» — Андрею Исаеву.
Пешечная гвардия кремлян востребована не постоянно, а только в момент очередной мобилизации на борьбу с противниками олигархии. «Королевской» пешкой в кампаниях «партии власти» то и дело выступал услужливый Исаев, чьим главным достижением в Госдуме было проталкивание людоедских законов о «монетизации льгот». Когда главное дело жизни, потребовавшее от Исаева позорнейших речей, было сделано, ему осталось лишь быть на подхвате у полиггехнологов олигархии. То он с пеной у рта требовал у оппозиционных фракций исключить из своих рядов депутатов, подписавших «антисемитское письмо» (когда на этот счет органы прокуроры уже вынесли свой вердинт: никакого антисемитизма в письме нет), то гневливым фальцетом обрушивался на тех, кто отказался участвовать в фарсе подписания «Антифашистского пакта», то направлялся на «русскую тему».
Говорил Исаев много, охотно и сумбурно. Особенно за пределами Госдумы, где выглядел дураковатым мальчишкой, и даже среди своих однопартийцев в думской фракции вызывал брезгливое чувство. Исаев перестал выступать в Думе, но был не прочь выходить с лекциями к студентам, представляясь аудитории историком. Работ Исаева по истории никто не знает и не читал. Да и сам депутат, как следует из его выступлений, мало что помнил из исторических дисциплин родного ему пединститута. Стиль выступлений этого «историка» говорил о том, что его историческое образование ограничилось учебниками советского периода и чтением журнала «Огонек» периода перестройки.