— Мне? — Князь чувствовал странную спутанность мыслей. — Что мне угодно? А вот мне прежде всего угодно знать, почему вас нынче совсем не слышно, — он сказал это в далеко не любезном тоне.
— Вы же сами просили меня не шуметь.
Князь нахмурился.
— Предположим. Но, войдя сюда, вы, насколько я заметил, не поклонились. Это неучтивость. Я обращаю ваше внимание на то, что здесь дама.
Говоря, князь по лицу библиотекаря старался понять, что тот об этом думает.
— Под словом «дама» я всегда понимал существо до некоторой степени одушевленное, — в тоне деловой поправки заметил библиотекарь.
Князь засмеялся.
— А помните, вы говорили, что я рожден под знаком Венеры?
— Я и не отказываюсь. — Библиотекарь тонко посмотрел на князя. — Что же касается объекта, то… Объекты, уверяю вас, бывают иногда чрезвычайно странные, Впрочем, позвольте рассказать вам один анекдот. Не слишком веселый, правда. Но зато очень кстати. Можно?
— Сделайте одолжение.
— Я, кажется, говорил вам, что у меня была дочь.
— О, да. Как же. Я любовался у вас ее произведениями.
— Любовались? Вам, может быть, не известно, князь, что дочь моя была больна.
— Я слышал. Какая-то операция…
Библиотекарь очень нахмурился.
— Нет. Болезнь была чисто психическая. Это ведь и по картинам видно. Откуда эти темы? Почему всегда чудовищное? А потом вдруг бросила краски, стала хандрить. «Живопись меня не удовлетворяет. Мне нужно более телесное искусство». Занялась скульптурой. Тоже бросила. Все не то. Я должна создать нечто совершенно плотское. Живое, но бездушное. У вещей, отец, есть бессмертие, это их преимущество перед нами. Если художник дает им жизнь, они становятся богами. Я сделаю себе бога. — Библиотекарь засмеялся каким-то хилым, расслабленным, но полным желчи смехом. — И что же бы вы думали? В тот же день она заперлась у себя в мастерской и начала работать над созданием такой «живой вещи». «Это будет нечто гениальное, — говорила она. — Я обессмерчу себя, сделав бога». — Библиотекарь опять желчно засмеялся. — Мы и тогда, конечно, знали, что это бред. Но слушайте дальше, слушайте. Когда она умерла, — говорить об обстоятельствах ее смерти сейчас не буду, — когда она умерла, мы с доктором в тот же день отправились в ее ателье. Ключа мы так и не нашли. Пришлось взломать замок. И вот, когда мы взломали его и вошли… — Библиотекарь вскинул на князя глазами. — Тогда… Что бы, вы думали, мы там увидели? Гениальное произведение? Ах, это, как мы и ожидали, оказалось только бредом сумасшедшей. Я не видал зрелища более жалкого. Представьте себе, князь, что там… в этом пустом, холодном ателье, среди пестрых лоскутьев и обрывков валялась самая обыкновенная, сделанная из тряпья…