Но дома… дома, когда он не видел ее, он думал о ней иначе. Она теряла для него образ куклы. Начинала жить вампирической, высосанной у другого жизнью. Становилась реальной женщиной. И как женщину, реально, плотски он любил и желал ее. Он придумывал дли нее тысячи нежных ласкательных слов, сочинял о ней стихи. Наконец начал писать дневник, состоявший, собственно, из ряда влюбленных писем. Под каждым числом было обращение: «Моя желанная, здравствуй» или «Я опять хочу побеседовать с тобой, дорогая». В этих письмах он подводил итоги кропотливой работы, которой он себя посвятил и которая состояла в собирании мозаичной картины нового мира. Ее фрагментами было все, что он видел и слышал, все окружающее. О содержании картины в целом он едва ли догадывался. Знал только, что размеры ее грандиозны и, работая, находился в непрестанном изумлении перед возникающим. Чтобы все записать, приходилось торопиться. Иной раз рука не поспевала за стремительностью мысли, вместо букв и слов на бумаге появлялись странные знаки, которые он сам навряд ли смог бы прочитать. Но князь не замечал этого: ему некогда было перечитывать. Он изнемогал под бременем вновь и вновь накоплявшихся мыслей.
4. О предметах неодушевленных
Последнее время князь начал избегать витрину антикварной лавки. Слишком реальностью вошла в его жизнь любимая женщина, страшно казалось опять увидеть грубо символизирующую ее диванную куклу.
Но мечта о ней была всегда с ним. Ночью он писал ей свой дневник, являющийся одновременно складываемой по кусочкам картиной мира. Дни шли на собирание материала. У него лежала уже огромная куча вырезок из газет, иностранных и русских. Тут были криминальные истории трупов в чемоданах, любовные похождения звезд мюзик-холлов, сообщения об опытах омолаживания животных и спаривания человека с обезьяной, всевозможные катастрофы, землетрясения, бури, ураганы, самоубийства и несчастные случаи, какой-нибудь провал министерства большинством трех голосов, интервью с мисс Европой (о том, какой шоколад она предпочитает или какой губной помадой пользуется), боксерские и шахматные состязания и корреспонденция о вновь открытых «лучах смерти», могущих истребить в одну секунду население земного шара до последнего человека. Все это классифицировалось князем, разносилось по рубрикам, снабжалось иногда длиннейшими комментариями.
Не менее ценный материал находил для себя князь в городском музее. Трудно сказать, чего именно это был музей. В нем, без всякого плана, были собраны всевозможные предметы. Князь часто заходил туда. Ему именно нравилась совершенная бесцельность и несообразное нагромождение этого, по большей части, очень ветхого хлама.