– Нет, – отвечает, – спасибо. Что-то я еще не совсем согрелась, смотрите, какие пальцы холодные. – И сует ему свои ладони в руки, доверчиво так. Видит – начинает расслабляться доцент, определенно приятно мужику. Девушка такая хорошенькая, просто умиляет своей непосредственностью. А еще в придачу наивно и открыто ему улыбается, глядя прямо в глаза и хлопая ресницами.
– А давайте, – предлагает она, – по глинтвейну еще выпьем, чтобы совсем согреться. Один глинтвейнчик исключительно на пользу пойдет. В Австрии, например, и Германии всегда зимой глинтвейн пьют, чтобы не простыть. Друзья рассказывали. Пьете глинтвейн? А то у меня, по-моему, насморк начинается, а перед дипломом никак простывать нельзя. Как думаете? – и доверчиво так ему опять в глаза смотрит, словно дочь любимому папочке.
Видит, включается потихоньку в голове у доцента то, что надо, входит он в роль, окончательно расслабляется. Хорошо ему холодным зимним утром тут в теплом кафе с симпатичной девушкой ворковать, берет природа свое, родимая. Никуда тут не денешься, хоть и пытается еще доцент сам себе сопротивляться.
– Ну что вы?! – отвечает он. – Как можно?! Глинтвейн я бы, конечно, выпил, но нам же еще работать.
– А мы попросим бармена некрепкий сделать. Уж больно хочется немножко глинтвейна! Ну чуть-чуть, ладно? – гнет она потихоньку свое и так ласково-просительно ему в глаза заглядывает.
Ну и что, не сломается нормальный мужик от подобных штучек? Конечно, сломается!
– Ладно, – соглашается доцент, – договорились: и правда ведь, холодно на улице.
И вот сидят они дальше. Хорошо, тепло, уютно, отогрелись совсем. Считай, воркуют уже, душевненько так глинтвейнчик попивают, никуда не торопятся. Она даже сама не ожидала, что так хорошо все получится. Смотрит ему в глаза – определенно созревает ее новый куратор к работе над дипломом. Пора, думает, идти, пока глинтвейн не выветрился, да и действительно жарко уже в шубе становится. Кто горячий глинтвейн зимой пил, знает, как он сразу парами в голову бьет.
Идут они вдвоем под ручку, на улице скользко, сапожки у нее на шпильках, специально такие надела. Заботливо так придерживает ее доцент, надо же, конечно, девушку подстраховать. Да и она ему так доверчиво, крепко в руку вцепилась, прижимается, чтобы не упасть.
– Ой, держите, – говорит, – меня. Что-то с сапожками сегодня не рассчитала. Надо было валенки надеть.
Идут, посмеиваются над ее шпильками, все ближе и ближе, похоже, становятся. И голос у доцента, и повадки нужным образом прямо на глазах меняются. Чувствует она, тает совсем мужик, хоть голыми руками теперь бери. Если бы время не поджимало, можно было бы и не спешить, а потихонечку его охмурять, растягивая удовольствие. Но нет, защита, считай, через неделю, опасно затягивать, да и халява с ее дипломом, если планы нарушить, однозначно ему откроется. Лучше делать все как задумано, коли уж ситуация так идеально складывается.